И конечно, когда Хьюго выразил желание, чтобы его просветили насчет размеров и управления имением, на него посмотрели как на перешедшего всякую границу выскочку, надоеду и неисправимого провинциала. Ему лишь было сказано, что кузина Антея расскажет все, что следует знать. Милорд также добавил, что если его внук думает, что ему позволят тыкать пальцем в пирог, который еще ему не принадлежит, то он слишком скоро поймет свою ошибку.
В намерения Антеи не входило доставлять удовольствие своему предку, потратив часть своего драгоценного времени на то, чтобы развлекать или просвещать майора Дэрракотта. Не то чтобы ей не понравилась прогулка по дому в его компании: на самом деле она даже получила от нее удовольствие, поскольку нашла, что Хьюго внушает симпатию и вообще он занятный. Но Антея обнаружила в кузене некую отвагу, которая насторожила ее и заставила держать его на расстоянии вытянутой руки. Все его попытки вызвать ее благожелательность или уговорить отправиться с ним на верховую прогулку пресекались. И когда миссис Дэрракотт, позабыв свои прежние сомнения, предложила Антее показать майору красивый пейзаж или живописную деревеньку, он сам заявил, что не желает быть обузой своей кузине. Антея не должна считать своим долгом развлекать его, Хьюго, когда у нее, вне всяких сомнений, имеются более важные дела.
В отличие от своей матери, которая считала кротость майора очень трогательной, Антея все еще относилась к нему с большой подозрительностью. В его улыбке она не могла обнаружить ничего, кроме смиренного почтения, но почему-то ей все с большим трудом верилось, что он кроток и послушен. На лице его определенно написано дружелюбие, а взгляд синих глаз открыт и прямодушен, но в твердо очерченных губах и волевом подбородке не было и намека на слабость или застенчивость, и хотя Хьюго был скромен, не делал попыток силой пробиться в семейный круг или вмешаться, ко всеобщему неудовольствию, в чужой разговор, подобная скромность не слишком походила на застенчивость. Антее неоднократно приходило в голову, что в нем довольно много спокойной уверенности. Едва ли он не осознает недружелюбность, с которой к нему относятся, по крайней мере, три члена семейства.
Застенчивый человек, думала она, наверняка заволновался бы, знай он, что каждое его слово и каждый жест подвергаются критическому разбору, однако до сих пор она не замечала в майоре никаких признаков нервозности. К тому же слуги, быстро перенимающие манеры своих хозяев, относились к нему с уважением и стремились ему угодить. Можно было бы ожидать, что у него вошло в привычку командовать, но Антее ни разу не удалось заметить, что Хьюго отдает приказы — он всего лишь просил.
— Все слуги его любят, — сказала ей миссис Дэрракотт. — Миссис Флитвик сказала мне это сегодня утром. Я ничуть не удивлена, потому что уверена — его любят все, за исключением, конечно, твоего дедушки и Винсента, что не идет в счет, поскольку они никогда никого не любили. Хьюго — добрейшее создание.
— Следует понимать, мама, что, несмотря ни на что, Хьюго и вам нравится.
— Да, моя милая, мне он действительно нравится. Я была бы чудовищем, если бы не считала, что он — самый тактичный из нас. Подумать только, он починил створку окна в моей спальне только потому, что я сказала ему, как нелюбезен и груб старый Радж, который говорит, что починит, когда у него будет на это время, но не шевелит и пальцем.
— Если Хьюго позаимствовал инструмент у Раджа, значит, все-таки есть один слуга, которому он не нравится!
— Ничего подобного! — ответила миссис Дэрракотт. — Я здорово опасалась, что Радж разобидится, но — ты не поверишь, милочка, — он пришел в мою комнату, пока Хьюго был занят починкой окна, и извинился передо мной. Радж хотел закончить работу, но Хьюго ему не дал, поэтому он, к моему изумлению, остался помогать Хьюго, все время повторяя, что это — его работа, и качал головой, но вовсе не неодобрительно. И Радж спросил меня, не требует ли что-нибудь еще починки. Я сказала ему о сломанной доске в полу твоей комнаты, и он пообещал прибить ее сегодня же. Можешь говорить что хочешь, Антея, но он никогда не сделал бы этого для меня. Он просто не хотел выглядеть перед Хьюго ленивым. — Миссис Дэрракотт взволнованно посмотрела на свою дочь и осмелилась добавить: — Пожалей его, моя дорогая. Бедный мальчик, он, должно быть, чувствует себя премерзко, когда твой дедушка так неласково обходится с ним. И Мэтью не лучше, а что касается Винсента… Я только надеюсь, что он получит по заслугам.
Поэтому Антея пожалела своего кузена, когда они встретились, собираясь на конную прогулку. По виду нельзя было сказать, что Хьюго чувствует себя премерзко. А ведь он прекрасно знал, что он не в фаворе у своего деда и до определенной степени и у своего дядюшки тоже.
— Да, мы об этом наслышаны, — сказала она. — Вы поставили моего дядюшку в трудное положение. С одной стороны, он не хотел рассердить дедушку, а с другой — чувствовал, что должен, как член правительства, осудить контрабандистов. Однако моя тетушка считает, что вы поступили, как велит вам чувство долга, и относится к вам с почтением.
— Если только вы не смеетесь надо мной…
— Ничего подобного! Леди Аурелия говорит, у вас хорошие манеры и ума вам не занимать. Уверяю вас, это высокая похвала!
— Она смертельно пугает меня, — признался Хьюго.
Антея задумчиво посмотрела на майора:
— Кузен, вы сочтете меня очень невежливой, если я скажу, что не верю вам?
— Ага, нечто в этом роде, — ответил он без обиняков.
В глазах у нее появились смешинки.
— Тогда я скажу: вы — законченный ловкач. Неужели вас и Винсент пугает?
— Меня от него просто в дрожь бросает.
— Не удивлюсь, если и он думает о вас то же самое, — заметила Антея с некоторой язвительностью. — Прошу вас, прекратите это притворство! Лучше скажите, как долго вы намерены терпеть его надменность.
— Ну, Винсент меня не слишком уж и беспокоит, — добродушно пробасил Хьюго улыбаясь.
— А должен бы! Я в ярость прихожу, когда он кусает вас, а вы ничего не предпринимаете в ответ. Это так безынициативно с вашей стороны.
— Я знаю, — скорбно покачал головой Хьюго. — Презренный трус — вот кто я такой!
— Я так не думаю! Да с чего бы? Вы же военный!
— Ага, ужасное было время, постоянно приходилось прятаться за спины других, — сказал Хьюго, впадая в воспоминания. — Когда я не был симулянтом — так мы… так, знаете ли, обычно называли тех парней, которые всегда были готовы попасть в госпиталь в Лиссабоне…
— Не сомневаюсь, именно таким способом вам удалось дослужиться до майора, — перебила его Антея.
— Нет, тут вы не правы: патент майора я купил. Заметьте, если бы не потери, которые мы понесли при Ватерлоо…
— Если вы и дальше намерены продолжать в том же духе, — воскликнула она, натягивая поводья своей кобылы, — я немедленно отправляюсь домой!
— Я просто проявлял скромность, — объяснил Хьюго. — Мне не пристало рассказывать вам, какой я бравый парень.
