— В чем дело? — спросила Эмили.
— Эти азиаты. Мистер Малик и мистер Ажар. Они здесь.
— Черт! — прошипела Эмили и посмотрела на часы. — Мне вся эта история надоела. Если они думают, что могут приходить на эти дурацкие встречи, когда им заблагорассудится…
— Нет, шеф, — прервала ее Белинда. — Они узнали про арест этого парня из Клактона.
Какое-то мгновение Эмили смотрела на свою помощницу непонимающим взглядом.
— Из Клактона? — рассеянно переспросила Эмили.
— Ну да, — подтвердила Белинда. — Про мистера Кумара. Им известно, что он здесь. Они требуют встречи с ним и не успокоятся до тех пор, пока вы не дадите им возможности с ним поговорить.
— Ну это нахальство! — вспылила Эмили. Однако она не сказала того, о чем — Барбара была в этом абсолютно уверена — сразу же подумала: эти азиаты намного лучше знают Закон об уликах, чем могла предполагать руководитель следственной группы. И Барбара догадывалась, кто именно из неожиданно нагрянувших гостей отличается доскональным знанием этого закона.
Агата Шоу положила телефонную трубку на аппарат и позволила себе издать нечто вроде триумфального клича. Она пустилась бы в пляс, будь у нее силы. Она станцевала бы джигу прямо около телефона в библиотеке, подпрыгивая и подскакивая при каждом па, и, танцуя, приблизилась бы к трем стоящим у стены мольбертам, где на рисунках был запечатлен Балфорд-ле-Нез таким, каким он должен стать в будущем. Вот уже два дня, прошедших после несостоявшегося обсуждения в муниципальном совете, мольберты так и стояли на прежнем месте. За эти дни она, должно быть, не однажды обнимала каждый мольберт и звучно целовала рисунки с нежностью матери, ласкающей обожаемое дитя.
Она закричала:
— Мэри Эллис! Мэри Эллис! Иди в библиотеку! Сейчас же в библиотеку!
Упираясь в пол тростью, она попыталась встать.
Ей казалось, что она стремительно встает, но на самом деле встать ей не удалось. Головокружение накатилось на нее, как неожиданный порыв ветра.
— Ух! — выдохнула она и засмеялась. Причин для радости было предостаточно. Голова кружилась от возбуждения, от открывшихся возможностей, от предощущения успеха. Плевать на все: она имела право на головокружение.
— Мэри Эллис! Да где ты, черт возьми! Ты что, оглохла?
Раздался частый стук каблуков по полу — девушка наконец-то спешит на ее зов. Раскрасневшаяся Мэри Эллис, задыхаясь, влетела в библиотеку.
— Господи, миссис Шоу, — с трудом переводя дыхание, произнесла она. — Как вы меня напугали. Все в порядке?
— Я-то в порядке, — раздраженно ответила Агата. — А вот ты где была? Почему ты не приходишь сразу, когда я зову? За что я плачу тебе деньги, если всякий раз вынуждена вопить, как безумная, чтобы тебя дозваться?
Мэри уже отдышалась и пришла в себя.
— Вы же велели мне переставить мебель в гостиной, миссис Шоу. Разве вы не помните? Вам не нравилось, что пианино стоит близко к камину и что обивка диванов выцветает, потому что они стоят напротив окон. Вы даже и картины…
— Ну все. Хватит. — Агата попыталась стряхнуть со своего локтя влажную липкую руку Мэри. — Не хватай меня. Я не инвалид. Я могу ходить сама, и ты это отлично знаешь.
— Да, мэм, — поспешно сказала Мэри и, убрав руку, стала ждать дальнейших указаний.
Агата пристально смотрела на девушку. В который уже раз она задавала себе вопрос, какого дьявола она продолжает держать в доме эту взбалмошную особу? Мало того, что Мэри Эллис недостает ума, отчего она абсолютно непригодна для поддержания беседы, так она еще и медлительна и неповоротлива!
— На что ты годишься, Мэри, если даже не можешь прийти сразу, когда тебя зовут? — с презрением спросила Агата.
Мэри опустила глаза:
— Я слышала вас, мэм. Но в это время я стояла на стремянке, честное слово, хотела перевесить портрет вашего отца и не знала, куда его пристроить.
Агата представила этот портрет почти в натуральную величину, висевший над камином в старинной золоченой раме… При мысли о том, что девушка благополучно сняла и пронесла портрет через всю гостиную, Агата теперь уже с уважением посмотрела на Мэри Эллис. Но это была лишь мимолетная эмоция, от которой она почти сразу же отделалась.
Агата громоподобно откашлялась.
— Главная твоя забота в этом доме — это я, — объявила она. — И не заставляй меня тебе об этом напоминать.
— Да, мэм, — печально согласилась Мэри.
— И не дуйся, девочка. Я ценю, что ты передвинула мебель. Но давай все-таки соблюдать последовательность в работе. А сейчас дай мне руку. Я хочу пойти на теннисный корт.
— На теннисный корт? — в замешательстве переспросила Мэри. — А зачем вам туда, миссис Шоу?
— Чтобы проверить, в каком он состоянии. Я хочу снова начать играть.
— Но вы же не можете… — Под тяжелым взглядом Агаты недосказанная часть фразы застряла у Мэри в горле.
— Я не смогу играть? — спросила Агата. — Чушь! Я все могу. Если я могу по телефону набрать необходимое количество голосов в городском совете, даже не показывая им планы… — Агата усмехнулась. — Я все смогу.
Мэри Эллис не стала уточнять подробности победы, одержанной в городском совете, зная, что хозяйке ее вопросы не понравятся. Агате не терпелось — ее попросту сжигало желание рассказать хоть кому-нибудь о своем триумфе. В первую очередь, конечно, Тео, но сейчас Тео нельзя было найти даже там, где ему положено быть, — на пирсе, поэтому она даже пытаться не стала. Она надеялась, что ее намек заинтересует и превратит в собеседника даже такую тупицу, как Мэри Эллис. Но этому не суждено было случиться. Мэри молчала.
— Ну и дела, — вздохнула Агата. — У тебя есть хоть что-нибудь под черепной коробкой? Ладно. Давай руку. Поддерживай меня.
Общими усилиями они выбрались из библиотеки и заковыляли к двери. Она разговаривала о планах реконструкции Балфорда-ле-Нез, сообщила Агата своей спутнице. Когда Мэри издала гортанный звук, долженствующий заверить хозяйку, что она поняла, о чем речь, Агата продолжала. Легкость, с которой она накануне привлекла Бэзила Тревеса на свою сторону, убедила ее в том, что при помощи телефона она сумеет обработать таким же образом и остальных членов совета.
— Кроме Акрама Малика, — признала она. — Это бесполезно. Я хочу, чтобы этот старый дурак понял: на нашей улице праздник.
— А когда будет праздник? — живо поинтересовалась Мэри.
Господи! — мысленно воззвала Агата.
— Да не праздник в прямом смысле слова, пустая твоя голова! Праздник на нашей улице. Неужто ты не слыхала эту поговорку? Впрочем, что с тобой говорить…
Убедить Тревеса было полегче, чем остальных, размышляла она, учитывая его отношение к цветным. Прошлым вечером она заручилась его поддержкой. А вот с остальными ей пришлось повозиться.
