— Так сообщите ему это, — посоветовала Эмили.
Ажар заговорил, адресуясь к Кумару. Тот выслушал, но, судя по всему, большого облегчения не испытал; правда, сейчас он выглядел пободрее, чем в начале разговора.
— И еще скажи ему, — опять вмешался Муханнад, — что люди из «Джама» заберут его отсюда и проводят до дому по истечении двадцати четырех часов. А… — он многозначительно посмотрел на сотрудников полиции, — эти офицеры пусть найдут вескую причину задержать его здесь больше положенного времени.
Ажар вопросительно посмотрел на Эмили, спрашивая разрешения передать Кумару то, что сказал его кузен. Эмили кивнула. В потоке незнакомых слов, с которыми Ажар обратился к Кумару, она расслышала слово «Джама».
Уже выйдя в коридор, Эмили осведомилась у Муханнада Малика:
— Я полагаю, вы передадите всем интересующимся информацию о том, что мистер Кумар пребывает в добром здравии?
Смысл ее слов был очевиден: она выполнила свои обязательства и ожидает от него того же.
С тем она и ушла, оставив Барбару с пакистанцами.
Эмили шла по коридору первого этажа, едва сдерживая ярость от того, что на встрече с Фахдом Кумаром пакистанцы одержали верх. Она уже взялась за ручку двери туалета, когда Белинда Уорнер сообщила ей новость: начальник полиции Фергюсон ждет ее у телефона.
— Меня нет! — не оборачиваясь, крикнула она.
— Инспектор, после двух часов дня это уже четвертый звонок, — с сочувствием в голосе поведала Белинда.
— Да? Хоть бы кто-нибудь догадался выковырять кнопку дозвона на его телефоне! Я перезвоню ему сама.
— Но что мне сказать ему? Он знает, что вы в управлении, он звонил в приемную.
Лояльность — а вернее угодливость — сотрудников приемной к начальству безгранична, огорчилась Эмили.
— Скажите ему, что я работаю с подозреваемым и могу либо допрашивать его, либо тратить время на пререкания со своим начальником, у которого вместо головы на плечах задница!
С этими словами она вошла в туалет. Подойдя к раковине, она открыла воду, намочила полотенце и протерла лицо, шею и руки.
Господи, думала она, как я ненавижу этого проклятого азиата! Она возненавидела его с самой первой встречи, когда он был еще подростком, надеждой и будущей опорой своих родителей. Другие юноши боролись за свое место под солнцем — Муханнаду Малику все подносили на блюдечке. Понимал ли он это? Отблагодарил хотя бы слабым кивком? Конечно нет. Потому что он просто не осознавал, как чертовски ему повезло.
Вот такой он — с «Ролексом» на запястье, в идиотских туфлях из змеиной кожи, с толстенной золотой цепью, извивающейся под идеально выглаженной рубашкой. А его тело, которое убедительно свидетельствовало, какой бездной праздного времени обладает хозяин этого тела и как он заботится о том, чтобы продемонстрировать всем его скульптурное совершенство! Все, на что он способен, — это разглагольствовать на тему, как мерзко все вокруг, сколько злобы, ненависти и предрассудков пришлось испытать ему за время своего недолгого пребывания на этом свете.
Господи, как же она его ненавидела! И у нее было достаточно причин. В последние десять лет он постоянно искал в каждом, даже самом пустячном инциденте расовую подоплеку, и ее просто тошнило, не столько от него, сколько от необходимости тщательно взвешивать каждое слово, каждый вопрос, когда ей приходилось общаться с ним. Если полиции было необходимо успокоить недовольных — а она подозревала Муханнада в участии едва ли не во всех нарушениях закона в Балфорде с того дня, когда они встретились впервые, — то с его помощью все превращалось в игру, когда у противника вечная фора. Так оно было и теперь.
Прикладывая мокрое полотенце к пылающему лицу, она на чем свет стоит костерила про себя своего шефа Фергюсона, убийство на Незе, Муханнада Малика, а заодно и всю пакистанскую общину. Как, черт бы побрал все на свете, ее угораздило согласиться с предложением Барбары и позволить этим братцам встретиться с Кумаром? Ей надо было попросту выгнать их взашей. А еще лучше — приказать арестовать Таймуллу Ажара, когда она, доставив Кумара в управление, заметила, что он околачивается у входа. Он тут же сообщил своему проклятому родственничку о том, что копы определили какого-то азиата в кутузку. У Эмили не было ни капли сомнения, что Муханнада и всю его команду известил об этом именно он. Да кто он такой, этот Ажар? По какому, черт возьми, праву он общается с полицией, будто высокооплачиваемый адвокат, хотя им не является?
Желание получить ответ на эти вопросы заставило Эмили поспешить к себе в кабинет. Только сейчас она вспомнила о запросе в полицейскую разведку, сделанном по поводу неизвестного пакистанца, заявившегося в их управление в воскресенье во второй половине дня. Этот запрос находится в Клактоне уже двое суток. Что они его мурыжат? Им всего-то и надо было навести справки в Лондоне: привлекал ли Таймулла Ажар когда-нибудь к себе внимание этой редко упоминаемой службы.
На письменном столе высились бумажные завалы. Потребовалось добрых десять минут на то, чтобы разобраться в этом нагромождении. На Ажара ничего не пришло.
Проклятие! Ей нужно заиметь хоть какую-нибудь информацию об этом человеке, пусть это даже будет пустяк, ничего не стоящий факт. Если она или Барбара Хейверс намекнут в разговоре с ним о своей осведомленности, они тем самым дадут ему понять, что он не так уж безупречен в глазах полиции, как он, вероятно, себе представляет.
Пикантные подробности, касающиеся противника, работают на то, чтобы одержать над ним верх. В таком случае именно она будет решать, делиться или нет информацией, и если да, то какими порциями, и Эмили хотела, чтобы азиаты это поняли.
Она сняла трубку и позвонила в отдел полицейской разведки.
Когда Барбара вошла, Эмили, сидя за письменным столом, говорила по телефону. Одной рукой она подпирала голову, второй прижимала к уху телефонную трубку. Барбара вслушалась: все понятно, подруга разговаривает явно не с шефом.
— Да уж поверь, — говорила Эмили, — сегодня ночью я дважды испытала это. Вернее, три раза. — Она засмеялась тем гортанным смехом, который выполняет роль знаков препинания в разговорах любовников.
— В котором часу? — продолжала ворковать Эмили. — Хм. Возможно, освобожусь. И она не удивилась?.. Гарри, никто не выгуливает собак по три часа! — Неизвестно, что возразил на это Гарри, но она снова засмеялась.
Стоявшая у двери Барбара была готова незаметно удалиться, поскольку Эмили еще не успела увидеть ее. Но даже чуть заметного движения было достаточно, чтобы Эмили бросила взгляд в сторону двери и жестом попросила Барбару остаться.
— Ну хорошо, — торопливо бросила она. — В половине десятого. Только не забудь на этот раз презервативы.
Без тени смущения она положила трубку и обратилась к Барбаре:
— Чем ты порадовала их?
Эмили уже была вся в делах. В ее облике не было ни малейшего намека на то, что она минуту назад назначила на сегодняшний вечер свидание с женатым мужчиной. Да, все продолжается в том же духе: она в очередной раз займется активной деятельностью на матрасе с тем самым мужчиной, которого горько укоряла вечером в воскресенье. Правда, сейчас у нее был такой вид, будто она только что записалась на прием к стоматологу.
