Она стороной объехала Кэмден-Лок, где постоянно толпится народ, через десять минут выехала наконец на Итон-Виллес и тут обратилась к верховному божеству, управляющему транспортными потоками, с просьбой, чтобы рядом с ее домом оказалось место для парковки.
Божество предложило компромиссное решение: место для парковки нашлось, но за углом, примерно в пятидесяти ярдах. С невероятными усилиями Барбара втиснула свою «мини» в пространство, достаточное разве что для мотоцикла. Она через силу дотащилась от парковки до проезда, в котором позади солидного кирпичного здания, построенного на рубеже XIX и XX веков, во времена короля Эдуарда VII, стоял ее небольшой домик, и распахнула калитку.
Пока она бесконечно тащилась по городу, приятное возбуждение от шампанского сменилось заурядной похмельной жаждой. Она окинула взглядом дорожку, идущую вдоль фасада старого здания в сад, разбитый на заднем дворе. Дорожка кончалась у порога ее крошечной хижины, накрытой тенью раскидистой акации и обещающей, как ей казалось, прохладу.
Однако стоило Барбаре открыть дверь и войти внутрь, как ее обдало жаром. Все три окна были открыты настежь в надежде на сквозняк, но в помещении не чувствовалось ни малейшего ветерка, и при первом же вдохе она почувствовала себя так, будто в ее легкие попал кипяток.
— Проклятая жара, — едва слышно произнесла Барбара.
Швырнув сумку на стол, она открыла дверцу холодильника. Литровая бутылка «волвика»,
[5]
окруженная коробочками и пакетами с недоеденной, купленной на вынос едой и полуфабрикатами, возвышалась на полке, словно замок. Взяв ее, Барбара подошла к раковине. Сделав пять больших глотков, она наклонилась и вылила остатки воды на голову. От долгожданного холода у нее аж дыхание зашлось. Чувство было такое, будто она вдруг очутилась в раю.
— Блаженство, — со вздохом произнесла Барбара. — Вот я и пришла к Богу.
— Вы принимаете душ? — раздался у нее за спиной детский голос. — Тогда я зайду попозже?
Барбара обернулась к двери, которую оставила открытой, не рассчитывая, что это может быть истолковано незваным гостем как приглашение войти. После выписки из Уилтширского госпиталя, где она пробыла несколько дней, она почти не сталкивалась ни с кем из соседей. Избегая встреч, она покидала свое бунгало, только когда была уверена, что обитатели большого многоквартирного дома разошлись за покупками, в школу или на работу.
Сейчас перед ней стояла одна из соседских девчушек. Осмелев, девочка приблизилась, и ее влажные карие глаза округлились от удивления.
— Что с вами, Барбара? Вы попали в аварию? Вы ужасно выглядите.
— Спасибо за сочувствие, Хадия.
— Вам больно? Что произошло? Почему вас не было дома? Я очень волновалась. Я два раза звонила вам. Смотрите, автоответчик мигает. Хотите, я прокручу сообщения? Я умею это делать. Вы же сами меня учили, помните?
Хадия с довольным лицом вприпрыжку пересекла комнату и с размаху плюхнулась на диван. Автоответчик стоял на полке возле крошечного камина, и она, уверенным движением нажав на клавишу, лучезарно улыбнулась Барбаре, приготовившейся слушать сообщения автоответчика.
— «Привет! — раздалось из динамика. — Это Халида Хадия, ваша соседка. Наша квартира на первом этаже».
— Папа говорит, что я всегда должна называть себя, когда звоню по телефону, — доверительно произнесла Хадия. — Он говорит, что только такое обращение считается вежливым.
— Да, хорошая привычка, — согласилась Барбара. — Не приходится гадать, с кем разговариваешь.
Она потянулась за кухонным полотенцем, висевшим на крючке, и вытерла мокрые волосы и шею.
— «Ужасно жарко, верно? — вновь зазвучал из автоответчика непринужденный голосок девочки. — Где вы? Я звоню, чтобы спросить, не хотите ли вы сходить со мной покушать мороженого? Я накопила денег, их хватит на две порции, и мой папа говорит, что я могу пригласить кого-нибудь, кто мне нравится, поэтому я приглашаю вас. Позвоните мне, как только придете. Не бойтесь, я никого, кроме вас, не приглашу. До свидания».
Через несколько секунд, после сигнала и объявления времени поступления звонка, тот же голос произнес:
— «Привет. Это Халида Хадия, ваша соседка. Наша квартира на первом этаже. Я все еще хочу сходить покушать мороженого. А вы? Пожалуйста, позвоните мне. Если вы сможете пойти со мной, это будет здорово. Плачу я. Я смогу заплатить, потому что накопила денег».
— Понятно, кто вам звонил? — спросила Хадия. — Я точно не знаю, что еще надо было сообщить о себе, но мне кажется, я сказала достаточно.
— Все отлично, — успокоила девочку Барбара. — Мне особенно понравилась информация о том, что ты живешь в квартире на первом этаже. Как хорошо знать, где можно разжиться леденцом на палочке, если мне вдруг взбредет в голову стащить его, чтобы поменять на несколько сигарет.
Хадия рассмеялась:
— Нет, Барбара Хейверс, вы этого не сделаете.
— Конечно нет, малышка, — подтвердила Барбара.
Она подошла к столу, вынула из сумки пачку сигарет. Прикурив и затянувшись, она вздрогнула от боли, пронзившей легкие.
— Вам вредно курить, — сказала Хадия.
— Ты уже предупреждала меня об этом. — Барбара положила сигарету на край пепельницы, где уже покоились восемь ее погасших сестер. — Мне нужно раздеться, Хадия, если ты, конечно, не против. Я чувствую себя так, словно меня заперли в микроволновке.
Хадия, казалось, не поняла намека. Она, кивнув, согласилась:
— Я вижу, что вам жарко. У вас лицо красное. — Она потянулась, располагаясь поудобнее на диване.
— Ладно, тут все свои, верно? — вздохнув, произнесла Барбара. Она подошла к шкафу, стянула через голову платье, и тут девочка увидела на ее груди тугую повязку.
— Вы попали в аварию? — спросила Хадия.
— Да, что-то вроде того.
— Вы что-нибудь сломали? Вас поэтому забинтовали?
— Сломала нос. И три ребра еще.
— Вам, наверное, было ужасно больно. И сейчас болит? Давайте я помогу вам переодеться?
— Спасибо. Справлюсь сама. — Барбара поставила туфли в шкаф, стянула с себя колготки. В куче одежды под черным пластиковым плащом лежали широченные пурпурного цвета брюки, затягивающиеся на талии. Их-то она и искала. Натянув штаны, она надела малиновую футболку и повернулась к девочке. Хадия с любопытством листала книгу в бумажном переплете, которую она взяла со столика рядом с диваном. Накануне вечером Барбара прервала чтение на описании того, как здоровейный, пышущий силой дикарь загорелся страстью при виде округлой, упругой и — что само собой разумеется — обнаженной попки молодой героини, когда она, осторожно ступая, входила в реку. Барбара была уверена, что Хадии нет никакой необходимости знать о том, что произошло дальше. Подойдя к девочке, она отобрала книгу.
