— Может быть, по Незу?
— Да нет. Мы были на косе, хотя оттуда недалеко до Неза. Сначала мы шли вдоль пирса.
— Вас кто-нибудь видел?
— Не думаю.
— Но ведь вечером на пирсе полно народу. Так как же получилось, что никто вас не видел?
— Потому что… Я же не говорил, что мы были на пирсе. Мы были у дачных домиков на берегу. Мы были… — он снова принялся грызть ноготь, — в домике. Понимаете? В домике.
Он вынул палец изо рта и с вызовом посмотрел на Барбару. Теперь она не сомневалась, что он был с Рейчел, и вряд ли они обсуждали политическую ситуацию в мире.
— Расскажите мне о мистере Кураши и о том, что произошло на рыночной площади. — Она внезапно переменила тему. — Клактон ведь недалеко отсюда. Не больше двадцати минут на машине, верно? Это же не путешествие на Луну. Так что же необычного в том, что Хайтам Кураши оказался на рыночной площади?
— В том, что он там оказался — ничего, — поправил Барбару Тревор. — Мы живем в свободной стране, и каждый может находиться там, где пожелает. Дело в том, что он там делал. И с кем.
— Хорошо. Интересно будет послушать. Так что он там делал?
Тревор снова сел на стул и из кипы газет достал книгу. Она была открыта, и на развороте Барбара увидела цветную фотографию паука, которого пытался воссоздать Тревор.
— Прыгающий паук, — сказал он. — Этот паук, в отличие от своих собратьев, не плетет паутину. Он охотится за добычей. Он крадется, ищет жертву, находит ее — и хвать!.. — Он выбросил вперед руку и схватил Барбару за ладонь. — А потом ест. — Тревор усмехнулся. У него были длинноватые клыки, отчего его улыбка внушала некоторый страх; Барбара была уверена, что это ему известно и, мало того, доставляет удовольствие.
Она высвободила руку.
— Это, надо понимать, метафора. Кураши — это паук? И он охотился?
— Так ведь любой распутный парень не прочь поохотиться, когда оказывается там, где, по его мнению, его никто не видит. Но я-то видел, и он это знал.
— Он был не один?
— Он старался не привлекать к себе внимания, но я заметил, как они договаривались, и наблюдал за ними: они по одному направились в туалет, как бы случайно, но выглядели — ну, вы понимаете, словно коты с птичками в зубах.
Барбара смотрела на молодого человека, а он на нее. Она заговорила первой, осторожно подбирая слова:
— Тревор, вы рассказываете мне, что Хайтам Кураши подыскивал полового партнера на рыночной площади в Клактоне?
— Так мне показалось, — ответил Тревор. — Он стоял там возле туалетов, как-то по-особому сложив пальцы. Некоторые парни приближались к нему и тоже чего-то изображали пальцами. Они смотрели друг на друга, потом по сторонам. А этот парень подошел прямо к нему и что-то сказал на ухо. И Хайтам с ходу двинул в мужской туалет. А я все смотрел. Минуты через две туда же юркнул и этот парень. Через десять минут Хайтам вышел. Один. Оглядываясь по сторонам. И тут он заметил меня.
— А кто был тот второй? Кто-нибудь из Балфорда? Вы его знаете?
Тревор покачал головой:
— Это был какой-то гомик, ищущий клиента. Гомик, которому пришла в башку фантазия потрахаться с гомиком другого цвета кожи.
Барбара ухватилась за последние слова:
— Так он был белый? Англичанин?
— Возможно. А может, немец, датчанин или швед. Я не знаю. Но он был не цветным, это верняк.
— И Кураши понял, что вы все видели?
— И да и нет. Он заметил меня, но не знал, что я видел, как он склеил своего партнера. Вот когда он увольнял меня, я сказал ему, что видел весь их спектакль. — Тревор положил книгу про пауков на место. — Я думал, что имею против него козырь, понимаете? Ну, что он не посмеет уволить меня, ведь я могу шепнуть старику Акраму, что его будущий зять трахается с белыми мальчиками в общественном сортире. Но он все отрицал. Кураши сказал, чтобы я не надеялся остаться работать на фабрике, раз я поливаю его грязью. Акрам не поверит мне, сказал он, и я вылетел с фабрики и остался без работы. А мне позарез нужна была работа, поэтому я заткнулся. Вот и вся история.
— Так вы никому об этом не сказали? Ни мистеру Малику, ни Муханнаду, ни Салах? — Барбара не сомневалась, что Салах пришла бы в ужас, узнав, что ее будущий супруг изменяет ей, да еще с кем! Более того: информация такого рода, несомненно, бросила бы тень на всю пакистанскую общину. Надо бы обсудить это дело с Ажаром, подумала она.
— Нет. Да и что я мог бы сказать? Мои слова против его — и ничего не докажешь, так ведь? — спросил Тревор. — Ведь его же не застукала на месте преступления полиция или еще кто.
— Но и вы не знаете наверняка, что он делал в тот день в туалете.
— Лично я не ходил и не проверял, что он там делал, если вам это интересно знать. Но ведь я не слабоумный, верно? Каждый знает, что этими туалетами испокон веку пользуются геи. Поэтому, если два парня идут туда и не выходят через то время, которое нужно для того, чтобы отлить… Ну… да вам и самой все ясно.
— Ну а мистеру Шоу вы рассказывали об этом?
— Я же сказал, я никому ничего не рассказывал.
— Как выглядел тот, второй парень? — спросила Барбара.
— Не знаю, парень как парень. Загорелый. В черной бейсболке козырьком назад. Не высокий и не толстый, не похож на гомика. А, да, вот еще что. У него была проколота губа и вдето небольшое золотое колечко. — Тревор недоуменно пожал плечами. — Господи, — произнес он с иронией, трогая пальцем паука, вытатуированного на шее, — и как только парни не уродуют себя!
— Гомосексуализм? — переспросила Эмили Барлоу. Она явно заинтересовалась только что услышанной новостью.
Барбара нашла ее в дежурной части, где Эмили обычно проводила ежедневные встречи с членами оперативно-следственной группы и приданными ей полицейскими. Эмили записывала на белой доске намеченные мероприятия и раздавала поручения.
Барбара знала, что после их с Эмили визита на фабрику туда отрядили двух детективов и те в офисе компании «Горчица и пряности Малика» допрашивают всех работников. Они должны выявить информацию, которая может вывести на врагов или недоброжелателей Хайтама Кураши. Сведения о нетрадиционной ориентации убитого, принесенные Барбарой, очень бы им помогли, и руководитель следственной группы приказала Белинде Уорнер, работавшей за компьютером в соседней комнате:
— Оповести их немедленно. Но Христа ради попроси их пока держать эту информацию при себе.
Эмили вернулась в комнату для совещаний, достала фломастер, сняла с него колпачок и приготовилась выслушать Барбару до конца. Барбара уже доложила ей о работе, проделанной за день: она рассказала о встрече с Конни и Рейчел Уинфилд, а также о неудавшейся попытке подтвердить рассказ Салах про то, как она выбросила с пирса золотой браслет. Слушая ее, Эмили молча кивала и делала заметки на доске.
