Линли поднял на него глаза:
— Что?
— Я не простак, инспектор, — сказал Ричард. — Я знаю, как работает ваше ведомство. Зарплаты у вас невысокие, и вы дополняете их, продавая на сторону все, что только можно в рамках закона. Хорошо. Я все понимаю. Вам надо кормить семью. Но для Гидеона в его теперешнем состоянии скандал в прессе может стать непоправимой бедой.
— Обычно я не работаю с газетами, — ответил Линли. И добавил после минутной паузы, во время которой он снова сделал пометку в блокноте: — Если только меня не вынуждают, мистер
Дэвис.
Ричард услышал подразумевающуюся в этих словах угрозу и взорвался:
— Послушайте-ка, вы! Я во всем иду вам навстречу, и вы могли бы, черт возьми…
— Ричард! — не выдержала Джил.
Слишком многим он рисковал, продолжая в том же духе, ведь подобные реплики неминуемо привели бы к дальнейшему ухудшению отношений между ним и полицейским.
Ричард сжал челюсти и посмотрел на нее. Она вложила в ответный взгляд призыв к его благоразумию: «Скажи все, что ему нужно, и он уйдет». На этот раз, кажется, ее послание было услышано.
— Ладно, — буркнул Ричард и обернулся к детективу. — Простите. В последнее время я плохо владею собой. Сначала Гидеон, потом Юджиния. Прошло много лет, но именно сейчас, когда мы так нуждались в ней… В общем, извините, что сорвался.
Линли продолжал как ни в чем не бывало:
— Вы сумели договориться о встрече?
— Нет. Я позвонил и оставил сообщение на автоответчике.
Она мне не перезвонила.
— Когда вы звонили?
— На этой неделе, кажется. Точно уже не помню. По-моему, во вторник.
— Характерно ли было для нее не отвечать на сообщения?
— Я над этим не задумывался. В том сообщении, что я ей оставил, о Гидеоне ничего не говорилось. Я просто просил ее перезвонить, когда она сможет.
— А она никогда не просила вас помочь ей увидеть Гидеона по каким-то своим причинам?
— Нет. Зачем ей это? Она позвонила мне, когда у Гидеона начались… сложности на том концерте. В июле. Но вчера мы с вами уже говорили об этом.
— И когда она позвонила вам, то речь шла только о состоянии вашего сына?
— Это не состояние, — возразил Ричард. — У него просто страх сцены, инспектор. Нервы. Такое случается. Вроде блока у писателей. Или у скульпторов, когда они портят несколько фигур подряд. Или у художников, когда они на неделю или две теряют свое видение.
Джил подумала, что все это звучит как отчаянная попытка Ричарда убедить самого себя в своих словах, и от инспектора это наверняка тоже не укрылось. Она обратилась к Линли, пытаясь вести себя как женщина, извиняющаяся за любимого мужчину:
— Ричард всю жизнь отдал музыке Гидеона. Он действовал, не думая о себе, как и полагается действовать отцу гения. Вы должны понять, как больно наблюдать за крушением проекта, которому посвятил жизнь.
— Если только человека можно назвать проектом, — заметил инспектор Линли.
Она покраснела и закусила губу, сдерживая готовый сорваться с языка резкий ответ. Ничего, успокаивала она себя. Пусть этот раунд останется за ним. Она не станет из-за этого терять голову.
Линли тем временем спросил у Ричарда:
— Ваша бывшая жена говорила о своем брате, когда звонила вам в последнее время?
— О котором? О Дуге?
— Нет, о другом. О Йене Стейнсе.
— О Йене? — Ричард мотнул головой. — Никогда. Насколько мне известно, они очень давно не общались.
— Он утверждает, что она собиралась поговорить с Гидеоном о том, чтобы одолжить для него, Йена, денег. У него сейчас трудная ситуация…
— Да когда у Йена не было трудной ситуации? — перебил инспектора Ричард. — Очевидно, Дуг как источник финансовой помощи иссяк, раз Йен перекинулся на Юджинию. Но в прошлом она никогда не помогала ему — я имею в виду то время, когда мы были женаты, а у Дуга тоже было туго с деньгами, так что вряд ли она согласилась бы помочь сейчас. — Он нахмурился, поняв, что следует из вопросов детектива. Он спросил: — А почему вы спрашиваете про Йена?
— Его видели с Юджинией Дэвис в тот вечер, когда она погибла.
— Какой кошмар! — пробормотала Джил.
— У него всегда был вспыльчивый характер, — сказал Ричард. — Йен честно получил его в наследство от отца, отличавшегося буйным нравом. Старый Стейнс хвастался, что никогда не поднимал на своих детей руку, но жизнь их была мучением. И это при том, что он был священником, не знаю уж, поверите ли вы мне.
— А что случилось с их отцом? — спросил Линли.
— Что вы хотите знать?
— Я хочу знать, что Юджиния намеревалась рассказать майору Уайли.
Ричард сначала ничего не сказал. Джил увидела, что на его виске часто запульсировала вена. Подбирая слова, он сказал:
— Инспектор, я не видел свою жену почти двадцать лет. Она могла рассказать своему любовнику что угодно.
«Я не видел свою жену». Эти слова узким кинжалом вонзились ей в грудь, прямо под сердце. Как в тумане она потянулась к крышке ноутбука, с излишней тщательностью опустила ее и закрыла.
Инспектор спросил:
— Не припомните ли вы, чтобы в одном из ваших телефонных разговоров она называла этого человека — отставного военного, майора Уайли?
— Мы говорили только о Гидеоне.
Полицейский никак не оставлял эту тему.
— То есть вы не знаете, что она хотела открыть майору?
— Ради бога, инспектор, да я даже не знал, что у нее в Хенли есть мужчина! — раздраженно воскликнул Ричард. — Откуда мне знать, что она хотела ему рассказать, черт возьми?
Джил пыталась разглядеть за его словами чувства. Она сопоставила его реакцию — и чувство, вызвавшее ее, — с его предыдущим упоминанием Юджинии как его жены, а потом стала рыть вокруг землю в поисках ископаемых чувств. Этим утром на глаза ей попался номер «Дейли мейл», и она жадно набросилась на статью о Дэвисах, нашла фотографию Юджинии. Теперь она знала, что ее соперница была красива, а себя Джил красавицей не считала. И ей захотелось спросить у мужчины, которого она любила, не преследует ли его до сих пор та красота, и если да, то что она значит для него. Джил не собиралась делить Ричарда с привидением из прошлого. Их брак будет всем, или его не будет вовсе, и если его не будет, то она хотела бы узнать об этом как можно раньше, чтобы соответствующим образом перестроить планы.
Но как спросить об этом? Как поднять эту тему?
Инспектор Линли не отставал:
— Она могла говорить о чем-то, не указывая, что хочет рассказать это майору Уайли.
— Тогда я тем более никогда не догадался бы, что это именно то, что вы ищете, инспектор. Я не умею читать мысли…
