Несс испытала огромное облегчение оттого, что ей удалось избежать очередного мучительного визита к матери, и от радости даже подумала, а не сдержать ли слово, данное тетке. В глубине ее души жил ребенок, верящий в любовь, но только в любовь настоящую. Этот ребенок интуитивно чувствовал, что Кендра желает ей самого лучшего. Но Несс смущали два факта. Во-первых, она была не только ребенком, но и девочкой-женщиной пятнадцати лет, а в этом возрасте указания старших воспринимаются как вражеское насилие. Во-вторых, эта пятнадцатилетняя девочка-женщина давно не верила в то, что взрослые могут искренне к ней относиться. Несс брала в расчет только то, чего они хотят от нее и чего она сама хочет от них, и старалась это получить, подчиняясь требованиям или отвергая их.
Поразмыслив, Несс решила, что выполнять обещание, данное тете, будет скучно и холодно. Придется сидеть чертову кучу времени на занозистой скамейке, потом ехать обратно в Лондон в обществе Тоби, который достал ее до такой степени, что она готова была швырнуть его под колеса поезда. Хуже того, Несс пропустит все забавы и развлечения, которые наметили на сегодня Сикс и Наташа, то есть в который раз останется за бортом. Слишком высокая цена за послушание.
Не оставалось никаких сомнений, что выбрать: торчать на станции или вернуться в Лондон. Поэтому спустя двадцать восемь минут после того, как Кендра, Тоби и Джоэл ушли, Несс села в поезд на Лондон без малейшего сожаления.
* * *
Странное зрелище являла собой эта троица, бредущая по обочине: Тоби со спасательным кругом на талии, Джоэл в одежде не по размеру из благотворительного магазина и Кендра в светлой одежде, которая хорошо бы подошла для чаепития на террасе сельской гостиницы. Впереди показалась цель их путешествия: корпуса, флигеля, шпили и башенки облупленного сооружения в неоготическом стиле. Фасад был покрыт грибком и копотью; в щелях свили гнезда птицы.
Когда Кендра и дети ступили на главное крыльцо, вороны взмыли в воздух с криками и шумом. Окна на этой стороне имели металлические стержни, на которых изнутри крепились жалюзи. Перед большой массивной дверью Тоби остановился. Он так бодро прошагал всю дорогу от станции, держась за спасательный круг, что его неожиданное замешательство удивило Кендру.
— Ничего, — успокоил тетю Джоэл. — Тоби просто не понимает, где мы. Но он сообразит, как только увидит маму.
Кендра удержалась от естественного вопроса: как он может не понимать, если бывает здесь чуть ли не с рождения? И Джоэл был избавлен от необходимости давать ей очевидный ответ: Тоби уже давно находится в Муравии.
Джоэл открыл дверь и пропустил тетю вперед, а вслед за ней подтолкнул Тоби.
Регистратура располагалась налево от входа. На полу — линолеум в черно-белую клетку, на нем — коврик для ног, обтрепанный по краям. В вестибюле не было никакой мебели, если не считать стойки для зонтиков и деревянной скамейки. За вестибюлем виднелся коридорчик с крутой деревянной лестницей, ведущей на второй и третий этажи.
Джоэл приблизился к регистратуре, держа Тоби за руку. Кендра следовала за ними. Дежурную, сидевшую за столом, Джоэл видел в прошлые посещения, хотя имени не знал. Но лицо, желтоватое и морщинистое, вспомнил сразу. От нее сильно пахло сигаретным дымом.
Дежурная сразу выдала им пропуска.
— Не забудьте приколоть их на грудь, — напомнила она.
— Спасибо, — ответил Джоэл. — Мама у себя в комнате?
— Спросите наверху. — Дежурная махнула рукой в сторону лестницы. — Ступайте, ступайте. Нечего тут торчать. Нет тут ничего хорошего.
Странное во всех смыслах заявление. Люди приезжали сюда — или их привозили родственники, городские власти, судьи, врачи, — поскольку предполагалось, что им тут будет комфортно, им помогут, вылечат или научат справляться с недугом.
На втором этаже Джоэл тоже остановился возле стола. Мужчина-санитар оторвал глаза от компьютерного монитора.
— Идите в телевизионную комнату, — произнес он и снова уткнулся в экран.
Они шли по застеленному линолеумом коридору; справа располагались окна, слева — палаты. Как и на первом этаже, окна были со стержнями, на которых крепились такие же жалюзи. По числу заломов и слою пыли они вполне соответствовали характеру заведения.
Кендра все примечала. Никогда раньше она не бывала в подобных местах. В тех редких случаях, когда она приезжала навестить Кароль, они встречались на улице, поскольку было тепло. Кендра жалела, что в этот раз погода не задалась.
Телевизионная находилась в конце коридора. Джоэл приоткрыл дверь, и в нос им ударил резкий запах. Кто-то из шалости поставил регулятор батареи на максимальную мощность, и нестерпимо жаркий воздух пропитался смрадом от грязных человеческих тел, использованных подгузников, несвежего дыхания. Тоби замер на пороге, потом напрягся всем телом и прижался к Кендре. Хлынувшая из комнаты струя вони подействовала на него, как нашатырный спирт, и заставила очнуться. С безопасных равнин Муравии Тоби вернулся в реальность. Он приземлился в настоящем и озирался в поисках возможности удрать.
Кендра ласково подтолкнула мальчика.
— Все в порядке, Тоби, — прошептала она, но это не рассеяло его тревоги.
Кендра и сама начала сомневаться, все ли нормально.
Никто не обернулся в их сторону. По телевизору транслировали чемпионат по гольфу. Несколько человек, не отрываясь, следили за однообразными действиями игроков. За одним карточным столом четверо больных складывали пазл, за другим две старухи склонились над альбомом, напоминающим старинный свадебный. Еще три человека — два мужчины и одна женщина, — шаркая, прохаживались вдоль стены, в углу существо неопределенного пола в инвалидной коляске твердило: «Хочу писать, хочу писать, черт подери» — но на него никто не обращал внимания. На стене висел плакат с надписью: «Если жизнь преподносит тебе одни лимоны, делай из них лимонад». Под ним на полу сидела беззвучно плачущая девушка; ее длинные пряди спадали по плечам.
Одна женщина занималась делом: терла пол, ползая на четвереньках. Начав с угла, она уже добралась до стола с пазлом. У нее не было ни тряпки, ни щетки, ни губки, ни ведра. Она орудовала голыми руками, быстро водя костяшками пальцев по линолеуму.
Джоэл узнал мать по рыжим, как у него, волосам.
— Это она, — сообщил мальчик тете, после чего подтолкнул Тоби в сторону матери.
— Каро у нас сегодня труженица. Убирается, чтобы все сияло и блестело. Каро! К тебе пришли, солнышко, — позвала женщина, собиравшая пазл.
— Хватит уже драить пол, он и так чистый, — вмешалась другая. — Пусть лучше вымоет нос своему мальчишке.
Джоэл и Кендра посмотрели на Тоби. Верхняя губа у него блестела от соплей. Кендра поискала в сумочке платок или салфетку, но не нашла. Джоэл, за неимением сумочки, оглядел комнату в поисках чего-нибудь, чем можно вытереть нос Тоби. Ничего не обнаружив, Джоэл воспользовался краем своей рубашки, который потом заправил в джинсы.
