Дейдра припарковалась на Лэнсдаун-стрит, хотя понимала, что ей лучше не приближаться к полицейскому отделению. Правда означает доверие, шаг к вере, но этот шаг мог погрузить её в трясину предательства, а ведь она уже предала.
В зеркало заднего вида Дейдра увидела, что в дверях отделения показался Линли. Если бы он был один, она подошла бы к нему для разговора, однако за ним следовали сержант Хейверс и инспектор Ханнафорд. Дейдра расценила это как знак того, что время выбрано неверно. Девушка находилась на некотором расстоянии от трёх полицейских, и, когда они остановились на стоянке и стали что-то обсуждать, она завела двигатель и поехала. Полицейские были увлечены беседой и не посмотрели в её сторону. Дейдра решила, что это ещё один знак. Она понимала, что некоторые назвали бы её бегство трусостью, но нашлись бы и такие, кто поздравил бы её за сработавший инстинкт самосохранения.
Дейдра покинула пределы Кэсвелина, направилась сначала в Страттон, а потом и дальше. Когда возле фабрики она выбралась из машины, уже начало смеркаться.
Она размышляла о том, что обстоятельства вынуждают её к прощению. Но прощение должно исходить с обеих сторон. Нужно уметь не только отдавать, но и брать, а оба этих навыка требуют практики.
Стамос рылся пятачком посреди двора. Дейдра прошла мимо него и мимо кухни, которая была ярко освещена и двое поварих мыли там огромные медные котлы для джема. Дейдра открыла ворота и оказалась на приватной территории. Как часто бывало, она услышала гитарный перезвон. Но в этот раз звучала не одна гитара.
Она подумала, что это радио, и постучала. Музыка прекратилась. Когда Альдара отворила дверь, Дейдра увидела, что хозяйка не одна. Смуглый мужчина лет тридцати пяти ставил гитару на стойку. Альдара держала свой инструмент под мышкой. Выходит, играли они, а не радио. Значит, мужчина является очень хорошим исполнителем, ну и Альдара, конечно, тоже.
— Дейдра, — спокойно произнесла Альдара. — Какой сюрприз. Нарно давал мне урок. Познакомься: это Нарно Рохас из Лонстона.
Испанец встал и слегка наклонил голову.
— Очень приятно, — ответила Дейдра. — Может, я не вовремя? Вдруг я помешала твоему уроку.
Дейдра подумала, что Альдара нашла себе учителя замечательной наружности: большие чёрные глаза и густые ресницы, как у мультяшного диснеевского персонажа.
— Нет-нет, мы закончили, — заверила Альдара. — Сейчас мы просто развлекали друг друга. Ты слышала? Как тебе показалось, хорошо получается?
— Я решила, что это работает радио, — призналась Дейдра.
— Видишь? — воскликнула Альдара. — Нарно, мы с тобой сыграемся. С тобой у меня получается гораздо лучше. Нарно любезно согласился давать мне уроки. Я сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться. Правда, Нарно?
— Да, — подтвердил испанец. — Но у тебя большой талант. Так что для меня это не уроки, а практика.
— Ты мне льстишь. Однако, если это хоть немного правда, спорить не стану. Ты меня вдохновляешь, и мне это нравится.
Альдара поставила свою гитару на стойку и пропела что-то по-испански, судя по всему, слова из какой-то песни.
Нарно тихо рассмеялся, взял её ладонь и поцеловал пальцы. На его руке было широкое обручальное кольцо.
Он уложил свою гитару в чехол и попрощался. Альдара проводила его до двери и вышла с ним на крыльцо. Они о чём-то пошептались, и Альдара вернулась в дом.
Вид у неё был, словно у кошки, обнаружившей нескончаемый запас сливок.
— Я могу догадаться, что это было за предложение. Альдара тоже уложила свою гитару в чехол.
— Ты о чём, милая?
— О предложении, от которого Нарно не смог отказаться.
— А! — рассмеялась Альдара. — Что будет, то и будет. Мне нужно кое-что сделать, Дейдра. Пойдём со мной.
Они поднялись по узкой лестнице, держась за перила из толстого бархатного шнура. Альдара провела Дейдру в спальню и стала менять бельё на большой кровати, занимавшей почти всё пространство комнаты.
— Судя по всему, ты обо мне слишком плохого мнения, — сказала она.
— Разве тебе интересно моё мнение?
— Конечно нет. Ты очень умна, но иногда ошибаешься.
Альдара сбросила покрывало на пол и сдёрнула с матраса бельё. Она сложила его аккуратно, а не скомкала, как сделала бы на её месте другая хозяйка. Подойдя к сушилке, стоящей на лестничной площадке, Альдара вынула из неё бельё, судя по всему, дорогое и ароматное.
— Наше соглашение не сексуальное, — сообщила она.
— Я и не думала…
— Конечно же думала. И кто стал бы тебя винить? Ты ведь меня знаешь. Ну, помоги мне.
Дейдра стала застилать постель вместе с ней. Альдара ловкими движениями любовно разгладила бельё.
— Ну разве не прелесть? — спросила она. — Итальянское. В Моренстоу я нашла очень хорошую прачку. Ездить к ней довольно далеко, но она творит чудеса, никому другому я своё бельё не доверю. Это для меня слишком важно.
Для Дейдры бельё было просто бельём, но она тотчас заметила, что бельё подруги стоит больше, чем её, Дейдры, месячная зарплата. Альдара была из тех женщин, которые не могут отказать себе в маленькой роскоши.
— У Нарно есть ресторан в Лонстоне. Я там обедала. Когда он не встречает гостей, то играет на гитаре. Я и подумала, что могла бы у него поучиться. Поговорила с ним, и мы пришли к соглашению. Нарно денег не берёт, но ему нужно пристроить на работу своих родных. У него очень большая семья, и в ресторане не хватает мест для всех.
— Так они трудятся на тебя?
— У меня нет такой потребности. А вот Стамосу в отель нужны сотрудники, так что бывший муж оказался полезен.
— Я и не знала, что ты по-прежнему общаешься со Стамосом.
— Только по необходимости. А так пусть хоть сквозь землю провалится, даже не попрощаюсь. Подоткни тот конец как следует, дорогая. Терпеть не могу сбившиеся простыни.
Она подошла к Дейдре и ловко всё исправила. А закончив, сказала:
— Ну вот, теперь хорошо.
Она ласково посмотрела на Дейдру. Свет в комнате был приглушён, и Альдара выглядела лет на двадцать моложе.
— Это не значит, что между нами совсем ничего не будет. Мне кажется, Нарно — отличный любовник.
— Понимаю.
— Не сомневаюсь. У меня была полиция, Дейдра.
— Потому я и приехала.
— Значит, это ты. Так я и подумала.
— Извини, Альдара, но у меня не было выбора. Они решили, что я… что Санто и я…
— И ты взялась спасать свою репутацию?
— Дело не в этом. Им нужно найти убийцу, но ничего не получится, если люди станут утаивать правду.
— Да, верно. Но как часто правда оказывается неудобной! Если правда одного человека становится страшным ударом для другого и знать её нет необходимости, то нужно ли её открывать?
