Но Линли не хотел упустить ни одной детали. Поэтому он и вернулся к камню, найденному в кармане Джемаймы Хастингс. Дело было не в том, что он посчитал его ценным и ставшим вероятной причиной для убийства. Линли смотрел на камень как на деталь, в которой необходимо разобраться.
Он в очередной раз изучал снимок с запечатленным на нем камнем, когда раздался звонок от Барбары Хейверс. Она дала слово вернуться в Лондон, но прежде хотела узнать, выяснил ли Линли что-нибудь о старшем суперинтенданте Закари Уайтинге. Или о Ринго Хите, потому что между этими двумя могла существовать связь, которая требовала рассмотрения.
Линли сказал, что узнал не много. Карьера Уайтинга складывалась по обычному образцу: он несколько недель учился в Центре полиции «Сентрекс», получил дополнительный инструктаж в нескольких учебных центрах, прослушал множество курсов в полицейском колледже в Брамсхилле. За его плечами двадцать три года службы, и все они в Хэмпшире. Если он и замешан в чем-то незаконном, то Линли этого не узнал. «Временами он бывает грубоват» — вот самое нелицеприятное высказывание об Уайтинге, которое позволил себе кто-то из опрашиваемых, хотя слова «иногда он проявляет излишний энтузиазм в работе» тоже можно интерпретировать по-разному.
Что до Ринго Хита, то ничего примечательного о нем не узнали. Тем более об отношениях между ним и старшим суперинтендантом Уайтингом. А что до взаимоотношений Уайтинга и Гордона Джосси, то это обстоятельство могло быть связано только с прошлым Джосси и уж точно не с окружением Уайтинга.
— Это и все, что нарыли? — разочарованно протянула Хейверс. — Выходит, ее приказ вернуться домой имеет смысл.
— Так значит, вы возвращаетесь? — спросил Линли.
— С Уинстоном за рулем? А как вы думаете?
Это означало, что Нката, который в отличие от Хейверс к приказам относился серьезно, был готов вернуться в Лондон. Если бы Барбаре дали волю, она не успокоилась бы, пока не выяснила подноготную всех людей в Хэмпшире, кто хотя бы отдаленно мог быть связан с гибелью Джемаймы Хастингс.
Линли закончил свой разговор, когда Изабелла Ардери вернулась со встречи с Хильером и Стивенсоном Диконом. Изабелла выглядела не более взволнованной, чем обычно, поэтому Линли заключил, что совещание прошло без особых осложнений. Потом Джону Стюарту позвонили из криминалистической лаборатории. Была поставлена точка в том вопросе, который интересовал Ардери. Криминалисты сделали анализ двух волосков, найденных на теле Джемаймы Хастингс.
— Ну слава богу! — воскликнула Ардери. — Что мы имеем?
— Волосы восточного человека.
— Аллилуйя!
Пришло время собираться домой. Линли видел, что Ардери готова уйти, но в этот момент в комнату вошла Доротея Харриман, и ее слова взорвали мирную обстановку.
Харриман сообщила, что в приемную пришла некая Белла Макхаггис и она хочет говорить с Барбарой Хейверс.
— Ей объяснили, что сержант сейчас в Хэмпшире, а она спросила, кто вместо нее отвечает за расследование убийства. Макхаггис сказала, что у нее есть вещественное доказательство и она не намерена отдавать его кому попало.
Белла больше не подозревала Паоло ди Фацио. Перестала подозревать в тот момент, когда заметила ошибку в своих рассуждениях. Она не пожалела о том, что натравила на него копов, не зря же она смотрела по телевизору полицейские драмы. Белла понимала: чтобы найти преступника, надо по ходу дела отбрасывать фигуры, не имеющие отношения к рассматриваемому делу, а в этом случае нравится это кому-либо или нет, но Паоло был под подозрением. И она тоже, подумала Белла. Во всяком случае, рассудила она, Паоло совладает с обидой, которую, скорее всего, чувствует из-за ее подозрений, а если не сможет с ней справиться, то пусть подыщет себе другое жилье, но в любом случае Белла не станет об этом волноваться, потому что сумку Джемаймы необходимо отдать офицерам, расследующим преступление.
Белла не хотела пассивно дожидаться их дома, не стала она и связываться с телефоном. Вместо этого она положила сумку Джемаймы в матерчатый мешок, с которым ходила в гастроном, и понесла его в Нью-Скотленд-Ярд, ведь именно оттуда приходила к ней сержант Хейверс.
Когда Белла узнала, что сержанта Хейверс на месте нет, она потребовала вызвать к ней кого-то другого. Начальника или ответственного за расследование, сказала она человеку в форме, дежурившему в приемной. Она не уйдет, пока не поговорит с этим человеком. Лично. Не по телефону. Белла встала возле метафорического вечного огня и решила стоять насмерть.
Ей пришлось ждать сорок три минуты, и наконец к ней спустился ответственный человек. Однако Белла не поверила, что человек этот и в самом деле ответственный. Высокий красивый мужчина с прекрасно уложенными светлыми волосами абсолютно не был похож на копов из полицейского сериала «Чисто английское убийство», в его речи отсутствовали лающие интонации этих телевизионных персонажей. Мужчина представился инспектором Линли. У него было аристократическое произношение, так в далеком прошлом говорили люди, окончившие привилегированные школы. Мужчина спросил, есть ли у миссис Макхаггис что-то связанное с расследуемым преступлением.
— Это вы отвечаете за расследование? — осведомилась Белла.
Мужчина признался, что не он, и тогда Белла потребовала, чтобы он привел к ней того, кто за это отвечает. Она нуждается в защите от человека, убившего Джемайму Хастингс, и у нее нет уверенности в том, что Линли может обеспечить ей такую защиту.
— Я знаю, кто это сделал, — заявила она и прижала к груди свой мешок. — Здесь у меня доказательство.
— Вот как, — вежливо сказал Линли. — А что у вас там?
— Я не сумасшедшая! — воскликнула Белла, догадавшись, что он о ней подумал. — Приведите того, кто отвечает за расследование, любезный.
Линли отошел позвонить по телефону. Он смотрел на нее с другого конца вестибюля, пока говорил с кем-то. Что бы он там ни сказал, это принесло результат. Через три минуты спустился лифт, и через турникет, отделяющий обычную публику от загадочных полицейских Скотленд-Ярда, прошла женщина. Инспектор Линли представил Белле детектива-суперинтенданта Ардери.
— Это вы отвечаете за расследование? — спросила Белла.
— Я, — ответила суперинтендант.
Выражение ее лица подтвердило то, что она сказала: дескать, не тратьте попусту мое время, мадам.
Да уж можешь не беспокоиться, подумала Белла.
В качестве вещественного доказательства сумка была безнадежно погублена, и Изабелле хотелось как следует встряхнуть глупую женщину. То, что она этого не сделала, было, по ее мнению, свидетельством самообладания.
— Это сумка Джемаймы. — Белла Макхаггис торжествующе помахала указанным предметом, добавив еще несколько отпечатков пальцев к тем, которые она уже оставила в большом количестве, затерев все остальные, включая и отпечатки убийцы. — Я нашла ее в контейнере «Оксфам».
— Это была выброшенная за ненадобностью сумка или та, которую она носила? — задал резонный вопрос Линли.
