— Когда?
— Ты сказала «всякий раз». Ты употребила эти слова.
— Да? Роб, я не знаю…
— С парнем, ты сказала. Всякий раз, когда она была с парнем…
«Господи, — подумал он, — не заставляй меня продолжать».
— А! — тихо произнесла Мередит. — Джемайма и секс, ты это имеешь в виду?
— Да, — прошептал Роберт.
— Ох, Роб, не надо было мне это говорить.
— Но ты же сказала. Ты должна мне рассказать. Если знаешь то, что как-то связано с ее смертью…
— Нет, — быстро проговорила Мередит. — Я в этом уверена. Это не то.
Он ничего не ответил, рассудив, что, если он будет молчать, Мередит вынуждена будет продолжить. Расчет оправдался.
— Она была тогда моложе. Это было много лет назад. И она бы изменилась, Роб. Люди ведь меняются.
Он так хотел ей поверить. Проще всего было бы сказать: «Хорошо. Спасибо» — и повесить трубку. На заднем плане он слышал голоса. Он позвонил Мередит на работу, и уже этого повода было довольно для окончания разговора. Она тоже могла бы этим оправдаться. Но он так не поступил. Он уже не мог пойти на это и жить с сознанием того, что мог бы узнать правду, если бы настоял.
— Мне кажется, пора мне что-то узнать, Мерри. С твоей стороны это не будет предательством. Ведь твои слова ничего уже не изменят.
Когда она наконец заговорила, ему показалось, что ее голос раздается словно в трубе: звук был глухим, хотя, возможно, это потому, что его сердце опустело.
— В общем, одиннадцать, Роб, — сказала она.
— Что «одиннадцать»? — спросил он.
Любовников, наверное. Неужели у Джемаймы было их так много? И с какого возраста? Она что, вела счет?
— Лет, — пояснила Мередит. — Вот с какого возраста.
Он ничего не ответил, и Мередит заторопилась:
— Ох, Роб! Зачем тебе это знать? Она ведь не была плохой. Понимаешь, она смотрела на это просто. Я тогда не знала, зачем она это делает. Я боялась, что она может забеременеть, но Джемайма сказала, что принимает меры предосторожности. Она даже знала такое выражение. Не знаю, чем она пользовалась или где она доставала это, да она бы мне и не сказала. Я не могла ей объяснить, что хорошо, что плохо, а ведь если я была ее подругой, то должна была это сделать. У меня бойфрендов не было, понимаешь? «Ты ревнуешь, Мерри». Но это не так, Роб. Она была моей подругой. Я просто хотела, чтобы с ней не случилось ничего плохого. А люди о ней говорили. Особенно в школе.
Робби подумал, что не сможет выговорить ни слова. Словно слепой, он нащупал у себя за спиной стул и медленно на него опустился.
— Мальчики в школе? — спросил он. — Мальчики в школе спали с Джемаймой, когда ей было одиннадцать лет? Кто? Сколько?
Он подумал, что найдет их. Найдет их и разберется с ними, несмотря на то что прошло столько лет.
— Я не знаю сколько, — ответила Мередит. — У нее всегда были бойфренды, но я не думаю… Конечно, же не все они, Роб.
Но он знал, что она лжет, чтобы пощадить его чувства, или думает, что предает Джемайму, а ведь на деле это он ее предал, раз не видел того, что творилось перед самым его носом.
— Скажи мне остальное, — попросил он. — Ты ведь не все рассказала.
Ее голос дрогнул, и он понял, что она плачет.
— Нет-нет. Больше ничего.
— Черт возьми, Мерри…
— В самом деле.
— Скажи мне.
— Роб, пожалуйста, не спрашивай.
— Что еще? — Его голос тоже дрогнул, когда он сказал: — Ну, пожалуйста.
Возможно, это и заставило ее продолжить.
— Если был мальчик, с которым она это делала, и другой мальчик начинал ее хотеть… Она не понимала. Она не знала, что значит хранить верность. Она не видела в этом что-то плохое и не была распутной. Она просто не понимала, как это выглядит в глазах других людей. То есть не знала, что они думают, что могут спросить или сделать. Я пыталась сказать ей, но появлялся еще один мальчик и еще один мужчина, а она не понимала, что то, чего они хотят, не имеет отношения к любви, а когда я пыталась ей сказать, она думала, что я…
— Да, — прервал ее Роб. — Понятно. Да.
Она снова замолчала, хотя он слышал шорох в трубке. Должно быть, Мередит утирает глаза платком, подумал он. Она плакала, пока говорила.
— Мы ссорились. Помнишь? Мы часами говорили в ее спальне. Помнишь?
— Да. Да. Помню.
— Так что понимаешь… я пыталась… я должна была рассказать кому-то, но не знала кому.
— Ты не додумалась сказать мне?
— Я думала. Да. Но иногда мне казалось… что все мужчины и, возможно, даже ты…
— О господи, Мерри…
— Прости. Прости, пожалуйста.
— Почему ты… Она что-нибудь говорила?..
— Никогда. Ничего такого.
— Но все же ты думала…
Он чувствовал, как внутри его клокочет смех, смех отчаяния от такой невероятной мысли, такой далекой от того, кем он был и как прожил свою жизнь.
По крайней мере, подумал он, Гордон Джосси стал для его сестры альтернативой. Она нашла то, что искала, потому что она была ему верна. Как же иначе?
— С Джосси она успокоилась. Она была ему верна. Я тебе говорил, что он хотел на ней жениться, а он не сделал бы ей предложения, если бы у него было хоть малейшее подозрение, что…
— В самом деле?
Он не договорил, услышав, с какой интонацией был задан этот вопрос.
— Что «в самом деле»?
— Он в самом деле хотел на ней жениться?
— Конечно. Она уехала, потому что хотела подумать над этим. Он беспокоился, решив, что между ними все кончено, и беспрестанно звонил ей, вот почему она купила себе новый мобильник. Так что, видишь, она в конце концов достигла своей цели… Я говорил тебе все это, Мерри, — закончил он невнятно и стал ждать, что еще откроет ему Мередит.
Оказалось, что было еще кое-что.
— Но, Роб, перед нашей… как мне это назвать? ссорой? разрывом? окончанием нашей дружбы?.. перед этим она говорила, что Гордон вообще не хочет жениться. Это не она, а он не хотел жениться, вот и все. Она сказала, что он боится брака. Боится слишком сближаться с кем-то.
— Мужчины всегда так говорят, Мерри. Поначалу.
— Нет. Послушай. Она еле-еле уговорила его жить вместе, а до этого ей приходилось уговаривать его провести с ней ночь, а до этого ей долго пришлось склонять его к сексу. Сам подумай, разве он так уж хотел на ней жениться? Что его так изменило?
— Он с ней жил. Привык к этому. Он понял, что это уже не страшно. Узнал, что…
— Что? Что узнал? Роб, если он что-то и узнал, то, скорее всего, обнаружил, что Джемайма…
