«Какой здесь воздух, мадам! — сказал он самым приветливым тоном леди Майо. — Не надышишься! Он дает больше энергии, чем любая пища или напиток».
Но только он это произнес, как замер и пристально посмотрел в сторону одного из окон. Стремительно пройдя мимо нас, он нанес мощный удар тростью по шторе, а потом отдернул ее, и перед нами предстали обломки больших часов с циферблатом в виде смеющегося солнца. Думаю, я бы лишилась чувств, не поддержи меня под локоть леди Майо.
Уже снявшая перчатки, мисс Форсайт приложила ладони к своим щекам.
— Но Чарльз не только разбивает часы, — продолжала она. — Он закапывает их в снег и даже прячет в комоде своего номера.
Шерлок Холмс, который до этого полулежал с закрытыми глазами в своем кресле, вдавив голову в мягкую спинку, теперь приподнял веки.
— В комоде? — переспросил он, хмурясь. — Еще интереснее! Можно узнать, как вам удалось установить это обстоятельство?
— К своему стыду, я опустилась до того, чтобы расспросить его слугу.
— Почему вы стыдитесь этого?
— Я не должна была так поступать. Учитывая мое скромное положение в обществе, Чарльз бы никогда… Впрочем, я и так для него ничего не значу! Я просто не имела права этого делать!
— Вы все сделали абсолютно правильно, мисс Форсайт, — мягко заверил ее Холмс. — Итак, вы побеседовали со слугой, которого описали как невысокого и худощавого человека с густыми бакенбардами. Кстати, как его зовут?
— Кажется, его фамилия Треплей. Я несколько раз слышала, как Чарльз обращался к нему просто «Треп». И скажу я вам, мистер Холмс, преданнее слуги, чем он, надо еще поискать. Один вид его типично английской физиономии действовал на меня успокаивающе. Он понял или, должно быть, почувствовал мой интерес и сообщил мне, что его хозяин закопал или спрятал еще пять других часов. И хотя он не говорил об этом прямо, мне показалось, что он полностью разделяет мои опасения. Но Чарльз не сумасшедший! Нет-нет! Вы поймете это, когда узнаете о самом последнем происшествии.
— Каком же?
— Это случилось всего четыре дня назад. В гостиничных апартаментах леди Майо была небольшая гостиная с фортепиано. Я всей душой влюблена в музыку, и у нас стало хорошей традицией: после вечернего чая я играла для леди Майо и Чарльза. Но в этот раз я едва взяла первые ноты, когда явился посыльный с письмом для Чарльза.
— Секундочку! Вы обратили внимание, какая марка была на конверте?
— Да. Какая-то иностранная, — мисс Форсайт казалась удивленной. — Но какое это имеет значение, если вы…
— Если я, что?
Лицо нашей гостьи какую-то секунду выражало полнейшую растерянность, но потом, словно чтобы прояснить некое недоразумение, она поспешила продолжить свой рассказ.
— Чарльз вскрыл конверт, прочитал письмо и мертвенно побледнел. С каким-то неразборчивым восклицанием он бросился прочь из комнаты. Когда же полчаса спустя мы спустились в холл, то узнали, что он и Треплей отбыли из гостиницы со всем своим багажом. Записки он не оставил. И ничего не велел передать на словах. С тех пор я его не видела.
Селия Форсайт опустила голову, а в ее глазах блеснули слезы.
— А теперь, мистер Холмс, после того как я была с вами полностью откровенна, мне хотелось бы такой же откровенности с вашей стороны. Что вы написали ему в том письме?
Вопрос был столь неожиданный, что теперь уже я с изумлением откинулся на спинку своего кресла. Лицо Шерлока Холмса оставалось непроницаемым. Его длинные нервные пальцы потянулись за табаком, который он по странной привычке хранил в персидской туфле, и он принялся набивать глиняную трубку.
— В том письме, стало быть! — это было скорее заявление, нежели вопрос.
— Да! То письмо написали вы. Я сама видела вашу подпись. Это и привело меня сюда!
— Дорогая моя! — отозвался на это Холмс. Потом несколько минут он хранил молчание, голубоватый дым окутывал его, а взгляд был устремлен на наши каминные часы.
— Бывают случаи, мисс Форсайт, — отозвался он наконец, — когда любому из нас необходимо соблюдать крайнюю осторожность в своих ответах. Мне же осталось задать вам только еще один вопрос.
— Какой же, мистер Холмс?
— Леди Майо по-прежнему расположена к мистеру Чарльзу Хендону?
— О да! Она весьма к нему привязалась. Не раз я слышала, как она обращалась к нему просто «Алек» — как я поняла, так его называют близкие друзья, — мисс Форсайт сделала паузу, а потом спросила с оттенком сомнения и даже подозрительности в голосе: — Но зачем вам это?
Холмс встал.
— Лишь затем, что я буду счастлив заняться вашим делом. Я полагаю, сегодня вечером вы возвращаетесь в Грокстон-Лоу-Холл?
— Да. Но разве это все, что вы можете мне сказать? Вы так и не ответили ни на один из моих вопросов.
— Знаете ли, у меня свои методы работы, что несомненно подтвердит присутствующий здесь Уотсон. Но будет ли вам удобно приехать сюда ровно через неделю в девять часов вечера? Благодарю вас. Надеюсь, у меня появятся для вас новости.
Это явно был вежливый способ закончить беседу. Мисс Форсайт тоже встала из кресла и окинула Холмса взглядом, исполненным такой тоски, что я почувствовал необходимость хоть как-то утешить ее.
— Не надо так грустить, мэм! — воскликнул я, мягко взяв ее за руку. — Вы можете целиком и полностью положиться на помощь моего друга мистера Холмса, как и на мое содействие тоже.
Мои слова были вознаграждены милой благодарной улыбкой. Когда дверь за нашей прелестной посетительницей закрылась, я повернулся к своему товарищу и не без упрека посмотрел на него.
— Должен заметить, Холмс, что вы могли бы отнестись к юной леди с чуть большей долей сочувствия.
— В самом деле? Чего ради? Благостной атмосферы в доме?
— Стыдитесь, Холмс! — Я снова опустился в кресло. — Дело простейшее, в этом нет сомнений. Но чего ради вы написали письмо этому безумному разрушителю часов, я просто ума не приложу.
Холмс склонился вперед и положил свой длинный и тонкий указательный палец мне на колено.
— Никакого письма я не писал, Уотсон.
— Что! — воскликнул я в изумлении.
— В том-то и дело. Уже не в первый раз кто-то пытается прикрыться моим именем. И если я не ошибаюсь, здесь затеяна какая-то дьявольская игра.
— Значит, вы восприняли все это вполне серьезно?
— Настолько, что уже нынче вечером отправляюсь на континент.
— В Европу? В какую страну? В Швейцарию?
— Нет-нет. Какое отношение к этому имеет Швейцария? След начинается гораздо раньше.
— Так куда же вы едете?
— Разве это не очевидно?
— Опять вы за свое, Холмс!
— А между тем вы располагаете всей информацией, и, как я заверил мисс Форсайт, вам известны мои методы. Используйте же их, Уотсон! Используйте!
