Их сносило, но они уже проплыли треть потока, напор
несколько ослаб. Но кони ослабли тоже, в их диком хрипе начало слышаться отчаяние.
А дна попрежнему не было. Наездникам вода достигала выше бедер и до пояса, у
лошадей торчали только поднятые головы. Снова кого-то подхватило, снова
какой-то сносимый и тонущий конь вспенил волны в предсмертных конвульсиях,
жалобно ржа, пока вода не залила ему ноздри.
Кошмар закончился внезапно. Стало неглубоко, кони дико
заржали, почувствовав почву под копытами, собрались с остатком сил, пробрались
через болото, камыш и ивняк. Отряд Яна Змрзлика форсировал Мульду. Он сам стоял
на склоне, с него стекала вода, он считал уцелевших. Солнце просвечивало сквозь
туман бледнозолотой монеткой.
Посчитав, гейтман сформировал колонну. Разъезды уже вышли,
один на запад, к лесам, второй – дугой через рыбацкие поселения на север,
третий – по течению реки прямо в сторону брода возле Кессерна. Но Змрзлик не
думал ждать их возвращения. Он вывел отряд с лугов на более сухую почву и
приказал выступать. Пошли рысью. Солнце поднималось всё выше, но вскоре
полностью скрылось за тучами, которые нагнал сорвавшийся ветер. Начал порошить
мелкий снег.
Вернулся первый разъезд. «На западе никого, – доложили
они, – ни следа неприятеля». Упрямое лицо Змрзлика не поменяло выражения.
Они были уже почти на высоте Кессерн, когда вернулся
разъезд, высланный по течению реки. «Пусто, никаких войск», – доложили
они. Настроение всех явно улучшилось.
Достигли брода. Был дан сигнал флажком, не прошло и трех
пачежей, как с правого берега пришел ответ.
Не прошло еще трех, как лес за Мульдой закишел людьми,
ведущими к броду упряжки и телеги. И в это время возвратился последний разъезд,
тот что был выслан дальше всех. Шарлей многозначительно кашлянул, меряя
Рейневана взглядом. Самсон вздохнул. Змрзлик тоже знал в чем дело, еще до того,
как ему доложили.
– Идут! Идут, брат Змрзлик! Тьма тьмущая!
– Вот так, – мрачно сказал Пршедбор из
Погоржелок. – Измена! Нас предали!
– Похоже на то, – беспристрастно согласился
Змрзлик, привставая в стременах. – Становись!
– Мы будем оборонять переправу? Нас меньше трех сотен!
– Должно хватить. – Змрзлик посмотрел на него
сверху. – К бою готовсь!
Они ждали в засаде, скрывшись в сосняке. Был слышен шепот.
Бормотание молитвы.
– Рейневан.
– Да, Шарлей.
– Не ищи смерти. Мы должны быть героями. Не погибшими.
Понял?
Рейневан не ответил, только покусывал губы.
Висящая над лугами мгла приглушала звуки, мягкая почва
делала тише топот копыт. Сначала их уши уловили ржание отдельно одного коня.
Потом бряцание железа. Потом они сразу увидели.
– Максимум четыреста коней, – вполголоса оценил
Змрзлик. – У страха глаза велики. И медленно как-то идут, вяло. Не как в
бой…
– В знаке на хоругви орлиное крыло, – удивился
Пршедбор из Погоржелок. – Знак пана Гануша Поленца, лужицкого ландвойта.
Откуда здесь лужичане? И почему их вдруг четыре сотни?
– Это передовой дозор, – сказал Змрзлик. –
Саксонский курфюрст с основными силами, наверное, идет за ними. Если дойдут, то
сомнут Прокопа на переправе. Мы должны их остановить. Сигнал! Труби!
Зазвучала медножестяным голосом труба, а вместе с первым ее
тоном громыхнули сто пищалей и ружей. Скрытые за изгородями и лачугами
спешившиеся стрельцы сыпанули в колонну градом пуль и болтов, произведя в
лужицком строю чудовищный котел. На эту мешанину бросились с правого фланга сто
коней Змрзлика, вторая сотня, под командованием Фрицольда фон Варте, ударила с тыла.
Стрельцы, снова в седлах, врезались в левый фланг. Поле заполнилось громкими
криками и лязганьем.
Рейневан летел впереди всех, первым набросился на лужичан,
первым выбил противника из седла, врезался в шеренги, рубая мечом, как бешеный.
Рядом с ним работал Шарлей, сеча фальшьоном, с другой
стороны Самсон лупил гёдендагом, валя наездников вместе с конями. Конница
Табора, хоть и меньше численностью и в более легких латах, имела преимущество в
темпе и неожиданности. И в задоре. На ошеломленных лужичан сыпались удары, над
воинственными кличами и криками раненных поднялся оглушающий гром разрубаемых
лат.
Всех своих подчиненных превзошел в отваге и в военной работе
рыцарь Ян Змрзлик, хозяин Орлика. Он ворвался в лужицкие ряды и там
свирепствовал, страшно, но методично рубя направо и налево боевым топором. Под
его точно нацеленными ударами нагрудники и щиты лопались, как глиняные черепки,
гнулись наплечники, ломались опахи, а разбитые салады и окровавленные
хундсгугели подлетали на две сажени вверх. Лужичане начали пятиться перед
страшным воином, а потом бросились бежать, увидев это, начали убегать и другие.
Тем более, что со стороны брода уже раздавались боевые крики, первые
переправившиеся табориты спешили на помощь.
А лужичанам на помощь не приходил никто. Змрзлик это не
прозевал.
– Гыр на них! – заревел он. – Бей их, бей! Не
дайте убежать!
Его голос, хоть и громкий, терялся среди лязга и суматохи.
Но лужичан били и так. Били, пока они не начали сообща отступать. Чтобы в конце
концов перепугано бежать. Часть гуситов пустилась в погоню, остальные добивали
тех, что остались, сбившись в тесные группки и яростно защищаясь.
Особенно ожесточенное и наиболее успешное сопротивление
оказывала одна группа под командованием рыцаря в полных доспехах на защищенном
панцирем коне.
– Кацеры, курвы! – рычал из-под поднятого забрала
салады рыцарь, рубя вокруг себя большим мечом. – Ану сюда! Ну же! На
поединок, один на один! Кто на меня? Ну, подходи кто-нибудь!
Шарлей подъехал к Рейневану, сунул ему в руку пражское
«предательское» ружье с тлеющим фитилем.
– Подойди, – выдохнул он, – раз просит.
Рейневан вытер с лица пот и кровь. Подъехал рысью, поднял
самопал и пальнул рыцарю прямо в лицо.
Этого было достаточно.
– Пощады! – друг за другом бросали оружие
лужичане. – Пощады! Сдаемся!
– Важных не бить! – крикнул раненный и качающийся
в седле Пршедбор из Погоржелик. – Связать их. Выкуп…
Он захлебнулся и больше ничего не мог из себя выдавить.
Ян Змрзлик рысью выехал на холм, соскочил с коня,
забрызганного кровью. Стёр кровь с лица. Посмотрел на поле, на котором его
триста конных разгромили и обратили в бегство четыре сотни отборной лужицкой
кавалерии. Он стал на колени.
