– Господи… – Рейневан побледнел. – Приехал с
востока… Ютта…
– Нет, – оборвала Рикса. – Конечно, нет.
Поехали отсюда.
Тронулись. Самсон и Рейневан на новых вороных конях, став
богаче двумя новыми запасными. Рикса оглянулась еще раз.
– Одного из тех добитых я узнала, – скривилась
она. – Он служил во Вроцлаве у Гайна фон Чирне. Бандит, убийца, к тому же
любитель маленьких девочек. Это еще раз подтверждает, что отчаявшийся
Грелленорт собирает и вербует, кого только сможет, мерзавцев, выродков и
последнюю сволочь.
– И еще одно подтверждается, – добавила
она. – Слух об уничтожении Инквизицией их легендарного замка, пресловутого
Сенсенберга. У Грелленорта уже нет ни штаб-квартиры, ни ассасинских наркотиков
для своих любимчиков.
– когда-то, – сплюнула Рикса, – ночные ужасы.
Рота Смерти, Демоны полуденной поры, вызывающие суеверный ужас. Сейчас – свора
морально разложившихся висельников, проигрывающих в любой схватке. И добивающих
собственных раненых. Как по мне, – это упадок.
– Падшие ангелы, – обозвался Самсон, – ничуть
не менее опасны.
– Слушай, дибук, ты говоришь, как дибук.
– Он правильно говорит, – оборвал Шарлей. –
Как бы низко Грелленорт не пал, я бы предпочел с ним не встречаться. Ни с ним,
ни с теми Всадниками. Я уже имел неприятность.
– А кто не имел? – фыркнула Рикса. – Поехали!
Рыцарь, к которому их привели, как раз брился перед
белоголубым шатром из толстой ткани. Увидев их, он горделиво выпрямился, вытер
лицо. Нос, обратил внимание Рейневан, у него был опухший, а левый глаз был весь
спрятан под большим синяком.
– Я Герс фон Штрейтхаген, – кисло сообщил
он. – Хозяин Драхенштейна. Местный пфлегер.
[295]
Стою
здесь на страже. Гуситов, если нагрянут от Фрейталя, за реку не пущу, зубы об
меня еретики поломают. Что, не верите?
– Верим, – заверил Рейневан. – Должны верить.
– Вы кто такие?
– Путники.
– Плата за проезд по мосту составляет три гроша за
коня.
[296]
– Заплатим, – Рикса успокоила Шарлея, разозленного
вымогательством. – Заплатим, благородный господин.
– Сначала, – вмешался Рейневан, – я хочу кое
о чем спросить. Это единственный в окрестностях мост. Тот, кто направляется в
Хемниц и Виа Региа, не имеет выбора, должен проехать здесь. А вы, господин
рыцарь, контролируете всех. Не проезжали ли здесь две молодых женщины?
Путешествующие верхом и в одиночку.
Рыцарь побледнел, зато его синяк приобрел более темные тон.
Это не скрылось от внимания Шарлея.
Герс фон Штрейтхаген вдруг процедил сквозь стиснутые зубы:
– А эти молодицы кто для вас? Подружки? Родственники?
Может, любовницы?
– Да что вы, – возразил с суровым лицом
демерит. – Мы гонимся за ними, чтобы покарать. По распоряжению пробоща из
Святого Миколая в Ене. Это развратницы, обокрали преподобного во время
служения. Скажите, мы вас просим, проезжали они здесь или нет?
– Ехали. Но… Вернулись.
– Как это? – взорвался Рейневан. – Как это –
вернулись? Почему вернулись? Да говорите же господин рыцарь, немного внятнее!
– А вы что? Приказывать мне будете? – Герс фон
Штрейтхаген стал, подбочась. – Мне, благородному? Слишком гордо, панук,
слишком гордо! О паннах вы лжете, я вас раскусил, вы с ними заодно. И на
гуситских шпионов смахиваете! Иначе, зачем бы вам нужна была дорога на восток?
В сторону Фрейталя и Мариенбурга, где гуситы жгут и разрушают шахты, откуда
тянутся беженцы? Те ваши девки, наверняка, тоже шпионки, тоже на восток
спешили, прежде, чем бежали в Плауэн. Я – пфлегер, защищаю людей от еретиков…
– Ну да. Взимая с них по три гроша за коня.
– Я вас арестую! – Герс фон Штрейтхаген побледнел
еще сильнее. – Арестую, сучьи дети. Сейчас прикажу вас припечь, мигом мне
всю правду расскажете. Эй, люди, ко мне! Держите их!
Шарлей потянулся под плащ за предательским ружьем. Рикса
оказалась проворнее. Сделала шаг. Скривилась. Захрипела, закашляла, зашипела,
засопела. А потом плюнула, чихнула, сморкнулась, рассеивая дождь крови и слизи.
Прямо в лицо рыцаря. На тех, кто его сопровождал. И на сбежавшихся
алебардистов.
– Heilige Maria! Mutter Gottes!
[297]
–
завыл один из приближенных пфлегера, стирая с лица кровяные сопли. – Это
зараза! Чууумааа!
– Спаси, святой Рох!
Все, как один, бросились наутек. Мост загромыхал под их
ногами.
Остался только один пфлегер Герс фон Штрейтхаген,
неподвижный, смотрящий с недоверием. Шарлей подскочил, ударил его ногой под
колено. Пфлегер рухнул на колени, а демерит ударом кулака сломал ему опухший
нос.
– Ходу! – Рикса прыжком оказалась в седле. –
Ходу, народ!
Вскоре они галопом мчались по тракту. На запад. В том направлении,
откуда прибыли.
– Перед нами какое-то столпотворение, –
предупредила Вероника. – Закрой лицо.
Вероника, как и Ютта, носила callote, шапочку, прикрывающую
волосы. Сейчас она натянула еще и капюшон. И наклонила голову. До сих пор
переодевание срабатывало, никто не распознал в них девушек, никто им не
навязывался, никто к ним не цеплялся. Никто ничего у них не выспрашивал и даже
не особенно ими интересовался. Они без проблем путешествовали уже несколько
дней, а дороги вовсе не были пустынными, совсем наоборот, временами на них было
просто полно народу. Как сейчас, поблизости Цвиккау.
