– Приветствую вас в красивом и богатом городе Ратиборе,
господа. – Служащий компании Фуггеров встал из-за стола, показал, чтобы
все садились. – Пан Бедржих из Стражницы, насколько мне известно?
– Действительно, – подтвердил проповедник. –
А то…
– Рейнмар фон Беляу, – прервал с улыбкой
служащий. – Уже имел удовольствие. Рад видеть вашу милость, рад
констатировать, что ты вышел победоносно из различных неприятностей, которые
недавно выпали на долю вашей милости. А вашу милость, пан из Стражницы, прошу
передать гейтману Прокопу Великому, что меня порадовал вид пана Рейнмара.
– Сделаю, – ответил Бедржих с каменным лицом.
– Ты должен знать, Рейнмар, – с губ служащего не
сходила улыбка, – что твое присутствие здесь – это своего рода проверка.
Тест на доверие. Гейтман Прокоп решил подвергнуть испытанию компанию Фуггеров.
Компания, которая никогда не остается в долгу, подвергла испытанию гейтмана
Прокопа. Испытания, я утверждаю, прошли успешно. Для всех.
– Предлагаю переходить к делу, – кисло сказал
Бедржих. – Время не ждет.
– Тогда давайте, – согласился служащий, –
экономить время и слова. Время – деньги, а verbis ut nummis utrndum est.
[135]
Говорить ведь нам придется о деньгах. В воздухе висит
война, а nervus belli pecunia.
[136]
Итак, я слушаю, пан из
Стражницы. Какие относительно pecunii ожидания гейтмана Прокопа, верховного
предводителя войск Табора? На какую сумму оценил Табор свои потребности? Какая
сумма вас устроит?
– Сто тысяч коп пражских грошей.
Служащий погладил гладко выбритый подбородок.
– Это немало. Скажу больше: это много.
– Гейтман Прокоп предлагает, чтобы компания
рассматривала это как инвестицию.
– Война, – ответил служащий, – вещь слишком
ненадежная, чтобы привлекать в нее такой большой капитал в надежде на будущую
прибыль. Такую инвестицию нельзя рассматривать также по моральным и этическим
соображениям, компания Фуггеров, словно жена Цезаря, должна заботиться о своем
имидже и репутации. Таким образом, остается заем. Конфиденциальный кредит. Мы
предоставим вам кредит, вы его выплатите… Скажем, на протяжении трех лет.
Естественно, с процентом. Процент, ясное дело, будет высокий. Но безналичный.
– Это означает, – поднял брови Бедржих, – без
наличных?
– Да, именно это и означает. Безналичный, то есть без
наличных. Предоставленный кредит выплатите по номинальной стоимости. А проценты
в виде оказания услуг.
– Каких?
– Не позднее, чем через год, – начал после минуты
напряженного молчания служащий Фуггеров, – вы выступите большим рейдом на
Саксонию. Это определено экономической, политической и военной ситуацией. Поход
будет иметь характер главным образом грабительский, но не менее важны будут и
его второстепенные цели: экспорт революции, пропаганда и нагнетание страха, а
также разгром экономики врага, уничтожение его морального духа и срыв планов
очередного крестового похода на Чехию.
Бедржих не прокомментировал, его лицо не дрогнуло. Но глаза
говорили многое.
– Принимая во внимание масштаб предприятия, –
продолжал служащий, – Табор заключит союз с Сиротками и Прагой. Вглубь
Саксонии войдете, как нетрудно догадаться, через Рудные горы, долиною Лабы
отправитесь на Дрезден и Мейсен. И там начнете выплачивать проценты по кредиту,
который вам предоставит компания. Путем оказания услуг. У тебя не бывает
проблем с запоминанием, пан из Стражницы.
– Не бывает.
– Это хорошо. Услуга первая: уничтожите стеклозавод в
Гласгутте.
– Ага. Он принадлежит, догадываюсь, конкурентам.
– Не угадывай, пан Бедржих, ибо это не игра «Угадайка!»
И не какое-либо другое похожее по характеру народное развлечение. Продолжаю: в
Ленгефельде есть рудник железной руды. Вы уничтожите круги и приводы, служащие
для водоотвода, черпаки, промывные решета, дробильные машины и ступы для
разбивания породы, молоты…
– Минуту. Еще раз. Что мы там должны уничтожить?
– Все, – улыбался одними губами служащий компании
Фуггеров.
– Ясно.
– В рамках дальнейшего оказания услуг, – голос
служащего был холодным и бесстрастным, – вы разрушите ствол шахты
Гермсдорфе, плавильную печь, обжигальню и все курные избы. Уничтожите шахту
серебра в Мариенберге. Угольную шахту во Фрейтале. И шахту олова в Альтенберге.
Запомните?
– Естественно.
– Прекрасно. Если Табор примет условия, сто тысяч коп
грошей будут вам доставлены на протяжении месяца. Это все, пан из Стражницы.
Прошу передать гейтману Прокопу мои слова глубокого уважения. А господина фон
Беляу попрошу остаться. Имею к нему пару слов. Приватно.
Бедржих поклонился, бросил на Рейневана неприязненный
взгляд.
– Твои дела во Вроцлаве идут не наилучшим
образом, – начал служащий, как только они остались с глазу на глаз. –
Я знаю, что ты возлагал надежды на алтариста, которого зовут отцом Фелицианом.
Надежды эти тщетны. Алтарист тебе не поможет, он сам попал в затруднения, из
которых ему будет нелегко выкарабкаться. Любой контакт с ним в настоящее время
абсолютно противопоказан. Абсолютно противопоказаны также визиты во Вроцлав. И
в его окрестности, в широком понимании этого слова.
– Узнал ли Фелициан что-нибудь о…
– Нет, – прервал служащий. – Ни он, ни
кто-либо другой.
– Что с моими друзьями? Они в безопасности? Я могу быть
за них спокоен?
– Никто, – ответил служащий, – в наше время
не есть в безопасности. А такую роскошь, как спокойствие, не могут себе
позволить даже самые сильные мира сего. Единственно, что я могу тебе сообщить,
что Грабиса Гемпеля, по прозвищу Аллердингс, во Вроцлаве нет, он исчез, выехал,
место пребывания неизвестно. А аптекаря Чибульку никто с тобой не связывает. И
не свяжет. В этом деле положись на компанию.
– Благодарю. Еще одно: в феврале из рук вроцлавских
стражников меня спасла… Женщина. Вы, может, что-то о ней знаете?
Служащий улыбнулся.
– Женщина, Рейнмар, – это пух бесполезный.
Компанию Фуггеров интересуют исключительно важные вопросы.
Бедржих не ждал «Под короной», он ушел. Рейневан был один на
ратиборском рынке.
