– Спокойно, – промурлыкал ему на ухо мягкий и
мелодичный женский альт. – Спокойно, Рейневан.
Он послушался. Нажим ослаб. Женщина, говорящая альтом и
неуловимо пахнущая розмарином, помогла ему встать.
– Инквизитор сбежал, к сожалению, – сказала она,
едва заметная во тьме. – Жаль. Если бы его поймать, возможно, удалось бы
вытянуть, где они держат Апольдовну.
– Сомневаюсь… – Он преодолел удивление и
сопротивление пересохшего горла. – Сомневаюсь, что удалось бы.
– Может, и правильно сомневаешься, – согласился альт. –
Но я хоть порядочно его напугала. И влепила два раза, причем хорошенько, потому
что у меня кастет в перчатке. У него аж зубы зазвенели! Чтобы убежать, он
должен был воспользоваться магией, чародей клятый…
– И теперь отыграется на Ютте.
– Он не сделает этого. А тебя какое-то время будет
бояться беспокоить.
– Кто ты?
– Не так быстро, не так быстро… – В голосе с
возбуждающими модуляциями зазвучала насмешка. – Я порядочная девушка, имею
принципы. Coitus – не раньше, чем на третьем свидании, откровения, признания и
прочие фамильярности – на четвертом или еще позже. Так что piano, парень, piano.
Тебе достаточно знать, что я на твоей стороне.
– Ты спасла меня во Вроцлаве…
– Я же говорила. Я на твоей стороне. Забочусь, чтобы
ничего плохого с тобой не случилось. В рамках этой заботы я хочу тебе помочь
найти любимую. С этой целью предлагаю встречу в Стшегоме.
– Когда?
– Третьего дня месяца тамуз. На улице Церковной, возле
школы и дома командории иоаннитов. Будучи не до конца уверенной, как ты высчитаешь
дату, я буду туда заглядывать следующие три дня. Если тебе действительно важна
твоя невеста, уложись в сроки.
– Почему именно Стшегом?
– Это близкий мне город.
– Почему ты мне помогаешь?
– Имею интерес.
– Какой?
– На сегодня, – сказал розмариновый альт, –
такой: в скором времени один твой старый знакомый попросит у тебя совета. Он
принимает решение, но колеблется. Устрой так, чтобы он перестал колебаться.
Утверди его во мнении, что первая мысль была правильной, и что он поступает
соответственно.
– Не понимаю.
– Поймешь. Возвращайся к друзьям. Ну, чего ты еще
стоишь здесь?
– Открой мне только одну…
– Рейневан!
– …ты человек? Нормальная… Хм… Человеческая женщина?
– В этом вопросе, – ответил ему из мрака
насмешливый хохоток, – мнения расходятся. А взгляды разные.
* * *
На следующий день, в Страстную Пятницу, ранним и грустным
утром они покинули Ратибор. На расспросы о цели и маршруте путешествия Бедржих
намекнул что-то о ведущем на восток краковском тракте, однако никого не
удивило, когда оставив справа мост на Одре, они поехали на север, левым
берегом, а на распутье, до которого вскоре добрались, вместо главной дороги на
Нису, Бедржих, не говоря ни слова, выбрал дорогу менее многолюдную. Ведущую на
Козле.
О событиях предыдущего вечера Рейневан не упоминал друзьям
ни словом.
Проповедник торопил, поэтому ехали быстро и еще до заката
солнца увидели башни города. Рейневан еще раньше догадался, чту это за город,
поэтому, когда, не доезжая до Козле, они резко повернули на запад, в леса, он
уже знал куда и к кому они направляются. А если у него были какие-то сомнения,
то они развеялись при появлении рыцарского кортежа, выезжающего навстречу. Он
знал этих рыцарей, помнил их имена и гербы. Правджиц. Нечуя. А во главе…
– Бог в помощь! – поприветствовал, осадив коня, Кжих
из Костельца, герба Огоньчик. – Бог в помощь вашим милостям. Рад вас
видеть пан Рейневан. Добро пожаловать в Глогувек. Поспешим. Князь Болько ждет.
Внимательно выглядывает ваших милостей.
Вид со стен глогувецкого замка представлял полную картину
разрушений и бедствий, какие в результате прошлогоднего рейда испытала и
пережила Glogovia Minor, до недавних пор жемчужина силезской архитектуры.
Расположенное за рекой Озоблогой предместье Водное просто исчезло, трудно было
поверить, что на черной коре выжженной земли когда-то стояли какие-то строения.
Подобная участь постигла когда-то людное и шумное предместье Замковое. На
предместье Козельске жизнь постепенно возвращалась, однако и здесь были явно
видны следы пожаров, которые неистовствовали год тому в пятницу перед
воскресеньем Letare Anno Domini 1428, когда на Глогувек, сначала ограбив
монастырь паулинов в Мохове, пошли отряды Табора: чехи Яна Змрзлика из Свойшина
и поляки Добека Пухалы.
Тогда досталось не только предместьям, вспомнил Рейневан.
Ворота были разбиты, стены взяты штурмом, Змрзлик и Пухала ворвались в город,
учинив резню и пожары, после которых Глогувек не оправился до сих пор. Черными
от сажи и копоти были каменные дома на рынке, руину, несмотря на идущее
восстановление, представляла собой южная часть города, окрестность колегиаты
[139]
Святого Варфоломея. Самой колегиате тоже хорошо перепало,
серьезно пострадал монастырь францисканцев.
– Угнетающее зрелище, не так ли, Рейневан? – князь
Болько Волошек облокотился локтями на стену. – А тебе то известно, что
городу и так еще повезло. В то время, в марте, когда я договорился с вами,
Прокоп прекратил поджоги и приказал освободить взятых в плен горожан.
Освобожденные взялись за восстановление, только благодаря этому название
Глогувек не исчезло с карты Силезии. А не скоро еще вернутся на карту Прудник,
Бяла и Чижовице.
– Я не допущу, чтобы следующие города постигла участь
Прудника и Бялой, – продолжил князь. – Глогувек уцелел благодаря
союзу с вами, гуситами. Который я заключил по твоему совету, Рейнмар, друг и
товарищ с пражского университета. Я помню об этом. Поэтому настаивал, чтобы
сейчас ты находился в составе Прокопового посольства. Поговорим об этом, но в
палатах, за вином. За большим количеством вина. Вид этих пожарищ регулярно
будит во мне желание напиться до смерти.
