Ну, подумали мы всем кагалом, стоило бы знать, кто же это
такой, кто имеет такие отношения с Курией, чтобы суметь организовать
исчезновение панночек. И как-то так вышло, что Мойше Меркелин, кузен моей
невестки, был знаком с некоим Иохаем Бен Ицхаком, а у двоюродного брата этого
Иохая, некий Шекель, имел падчерицу по имени Дебора, а та узнала от своей
знакомой Эстеры некоторые вещи, которая та услышала в девичьей от… Вот зараза,
забыл, от кого. Впрочем, это неважно. Важно, что кузен Мойше, еврей жадный и
наглый, потребовал за информацию пятнадцать гульденов. Я решил, что это слишком
много.
– Угу.
– Но ты пришел мне на помощь, а это несколько изменяет
шкалу ценностей. Теперь эти пятнадцать – это не те пятнадцать, это совсем иные пятнадцать,
это пятнадцать, изменившиеся так, что просто не узнаешь. Теперь цена аккурат в
самый раз. А жадный кузен Мойше не живет в Палестине. Он живет в Ополе. Клянусь
Моисеем, через пять дней ты будешь иметь информацию. А до этого времени будешь
моим гостем.
– Спасибо, ребе. Что касается тех пятнадцати гульденов,
то я готов…
– Не обижай меня, парень.
* * *
– Я не буду, – неуверенно закашлял Тибальд
Рабе, – здесь с вами ждать, мне пора в дорогу, долг зовет. Вам же скажу
так… Если вы уже узнаете то, что должны узнать, то спешите. Очень спешите. Я
думаю…
– А я думаю, – Рикса посмотрела ему в
глаза, – что ты должен прекратить крутить. И сказать нам правду.
– Я ничего не знаю, – ответил голиард быстро,
слишком быстро, чтобы сохранить правдоподобность.
Потом спрятал глаза под взглядом Рейневана.
– Тибальд, – неторопливо сказал Рейневан. –
Прошлой ночью мы дрались плечом к плечу, вместе смотрели смерти в глаза. А ты
сейчас что-то скрываешь от меня? Ты знал моего брата. Ты знаешь меня, недавно
даже ручался за меня. Ты знаешь, что я кружу по Силезии, рискуя жизнью, потому
что моя любимая попала в беду, я должен ее найти и освободить. Она пребывает в
заключении, каждый день неволи увеличивает ее мучения.
– Рейнмар… – Голиард облизал губы, опустил
глаза. – Чехи тебе не доверяют, ходят о тебе разные сплетни… Если
выяснится, что я тебе сказал…
– На Лужицы или на Силезию? – утратила терпение
Рикса. – Куда пойдет рейд? Потому что мы уже догадались, что он все-таки
пойдет.
– Я ничего не знаю… Но если подумать чутьчуть… То,
может, Лужицы?
– Вот видишь, – улыбнулась Рикса. – Как легко
пошло. Начало – самое трудное. А теперь попросим о подробностях.
– Чего вы от меня хотите? – Тибальд Рабе сделал
вид, что он рассердился. – Что я, гейтман, что ли? Я обычный агитатор, к
стратегии меня не допускают… Но ведь каждому ясно, кто посмотрит на карту и
немного подумает… Ну, подумайте немного. Как может пойти Табор, если не долиной
лужицкой Нисы?
– Житава и Згожелец? – Рейневан припоминал карту,
которую видил у Прокопа в Одрах.
– Я не исключал бы… – кашлянул Тибальд. – Не
исключал бы также переход на правый берег Квисы. Любань, Болеславец…
– Жагань? – спросила изменившимся голосом Рикса.
– Возможно.
– Когда? Дата, Тибальт.
– Июнь. Так както.
– Как както?
– Одни говорили, что на Святого Яна. Другие – что на
Святого Вита. Я скорее тем другим верю. Но кто его знает…
– Стократное спасибо. – Рикса смерила голиарда
чуть более теплым взглядом. – Ты нам очень помог, я тебе безгранично
благодарна. Я бы тебя чмокнула за это, но стесняюсь, я чертовски стеснительная.
А раз тебе надо ехать, то бывай.
– Бывайте и вы. Рейнмар!
– Да?
– Успехов. От всего сердца.
Пять дней прошли очень быстро. Двенадцатого июня, в
воскресенье, раввин Нахман бен Гамалиэль позвал к себе Рейневана и Риксу.
– Кузен Мойше, – начал он без вступления, –
принял деньги охотно, был доволен, а радовался, словно приобрел на распродаже
Ковчег Завета. Таким образом, я знаю, кто положил конец роману Вириды Горниг,
донося на ее кавалера аптекаря, а ее саму посадив в монастырь, благодаря связям
с Инквизицией. Это тот самый, кто потом стал счастливым супругом Вириды. Отто
Арнольдус, личность достаточно известная, но вовсе не своими добродетелями.
Ранее советник, а сейчас бургомистр города Болеславца.
Хотя подоплека была приватной, а не политической, твое дело
имеет с аферой Вириды Горниг несколько сходств, Рейнмар. На твоем месте я бы
выбрался в Болеславец и поговорил бы, если не с самим бургомистром Арнольдусом,
то с его благоверной. Она может запомнить, в каком монастыре тогда пропала. А
есть большая вероятность того, что Инквизиция до сих пор пользуется теми же.
– Стократное спасибо. Поехали как можно скорее.
– Дада, – быстро сказал Майзл Нахман, понижая
голос. – Советовал бы поспешить.
– Мы знаем, – буркнула Рикса. – Святой Вит на
носу. Отправляемся завтра на рассвете. Будь здоров, ребе Майзл.
– Бывайте, – кивнул бородой еврей. – Спасибо
вам за всё. А ты, девушка, подойдика.
Рикса наклонила голову. Раввин положил ладонь на ее черные,
как смоль, волосы.
– Jewarechecha Haszem wejiszmerecha, – сказал
он. – Да благословит и сбережет тебя Гашем. Да обратит Гашем к тебе свое
лицо и ниспошлет тебе мир. Прощай, Рикса Фонсека. Прощай и ты, Рейнмар из
Белявы.
Глава 13
в которой речь идет о снах и их интерпретации, а неожиданные
личности заключают неожиданные союзы.
Во Вроцлаве постепенно смеркалось, наступала сумеречная
пора, которую называли inter canem et lupum, время между псом и волком, когда
темнело, но огни еще не зажигали. Было жарко, парко и душно, собиралась гроза.
Кундри резким глотком опорожнила чашу с остатками aurum potabile, облизала
губы.
– Итак, – сказала она, щуря янтарные глаза, –
ты едешь в Явор и на лужицкое пограничье. Ибо дошла до тебя весть, что там
объявился Рейнмар из Белявы. Хотя весть, как я понимаю, не подтвержденная и
маловероятная, ты бросаешь всё и мчишься вслепую. А от меня требуешь чар и
заклятий, способных обнаружить сидерическое существо. Хотя я тебе уже сто раз
говорила, что это невозможно.
– Нет ничего невозможного, – ответил
Стенолаз. – Это было первое, что нам вдолбили в Агильяре.
