— Странно в такой прекрасный день видеть вас в четырех стенах, — произнес Сорн с напускной живостью. — Могу я присесть, инспектор? Как вы хотите — лицом к свету или как?
Тайлер оставил всю эту браваду без внимания. Его огромное бледное лицо, устрашающе возвышающееся над униформой, Найджелу показалось похожим на гигантского ската.
— Сэр, у меня есть парочка вопросов, которые я должен вам задать. Первый — как давно вы знакомы с содержанием завещания покойного мистера Баннета?
— Отвечу без труда. Мне ничего о нем неизвестно.
— Выходит, вы не в курсе, что большую часть своего состояния… — инспектор выдержал секундную паузу, пристально вглядываясь в Сорна, — он оставил вашей матери, миссис Аннабел Сорн?
Лицо молодого человека приобрело выражение почти театрального удивления и сосредоточенности.
— Моей матери? — выдохнул он. — Но это… я имею в виду, с чего бы вдруг?
— Именно это я и надеюсь услышать от вас.
— О, понимаю, — сказал Сорн, беря себя в руки. — Как же, мотив! Но вы не можете ничего повесить на мою мать: она во Франции, знаете ли. Или вы за мною охотитесь? Конечно! Сын убивает работодателя, чтобы спасти овдовевшую мать от нищеты. Как это вульгарно! — Сорн говорил гнусавым голосом, который когда-то ассоциировался с пуританами, а ныне в силу любопытного стечения обстоятельств унаследовали эстеты.
— Мы еще дойдем до этого, — пообещал инспектор, не более уязвленный иронией Сорна, нежели в свое время Карсон колючим остроумием Оскара Уайльда. — А сейчас не будете ли так добры рассказать мне о ваших отношениях с убитым? Как они возникли и так далее?
— Баннет был старым другом моей матери. Вскоре после того, как я оставил университет, он предложил взять меня на пивоварню учеником, полагаю, не без задней мысли сделать меня партнером, если я оправдаю его ожидания. Надеюсь, я понятно говорю?
— Понятно. Жалованье?
— О, я получал немного — едва хватало на карманные расходы. Кое-что перепадает от матери — небольшие денежные переводы. Не правда ли, чем не стимул для меня убить старого негодяя?
— Итак, вы все же знали о завещании?
— Нет, не знал. Я ни в чем не признаюсь. Если вы не можете понять…
— А знаете, Сорн, — вмешался Найджел, — ваша ирония ни к чему. Инспектор признает факты, а не витиеватую риторику.
— Где вы были в ночь убийства?
— В постели.
— Это смешно! Ваша домовладелица утверждает, что слышала, как вы, крадучись, снова спустились вниз вскоре после того, как вернулись с вечеринки.
— Ах да, — излишне поспешно отозвался Сорн. — Я спускался вниз за книгой.
— Какой книгой?
— «Великая китайская стена» Кафки. Цена семь шиллингов и семь пенсов.
Все это больно уж смахивало на домашнюю заготовку.
— Тогда как вы объясните тот факт, что вас видели у ворот пивоварни вскоре после полуночи?
Найджел резко выпрямился на стуле. Такое он слышал впервые… Но в следующую секунду догадался: это выстрел инспектора с дальним прицелом. По ходу дела он всегда может заявить, что Сорна опознали ошибочно, если последний начнет в связи с этим возмущаться. Однако ничего такого не потребовалось. Браваду Сорна как рукой сняло. У него не хватило нервов гнуть свою линию дальше: рот его скривился, в уголках губ выступила слюна.
— Я не… Я предполагал, что могу отправляться на прогулку, когда захочу…
— Любопытное время для прогулки изволили выбрать.
— У поэтов вообще странные привычки, дорогой инспектор.
— Такие, например, как работать в темноте, гм?
— Да, если угодно. — Затем Сорн наконец усек, что его берут на пушку. — Я не был на пивоварне. Я никакого отношения не имею к убийству. Как вы смеете возводить на меня напраслину? — Его гнусавый голос сорвался на фальцет.
Найджела от смущения бросило в пот.
— Никто вас пока ни в чем не обвиняет, — холодно заметил инспектор. — Зачем вы вешали лапшу на уши миссис Болстер, рассказывая, что спускались вниз за книгой?
— Потому что, — если вам так уж надо знать, — когда мы нашли Баннета в давильном чане и было сказано, что его, должно быть, убили этой ночью, я понял, что вы будете доискиваться у всех, кто где был.
— Я думаю, — сказал Найджел самым что ни на есть бесстрастным тоном, — последнее обстоятельство говорит в пользу мистера Сорна. Если бы он совершил убийство, то постарался бы обеспечить себе алиби так скоро, как это только возможно. Он же, напротив, решительно ничего не предпринимал вплоть до самого вечера… и сделал это лишь за ужином, как сказала миссис Болстер.
— Гм, может, и так, но…
— Прекратите! — воскликнул Сорн. — Прошу вас, прекратите! Я такого не потерплю — вы говорите обо мне так, словно разглядываете букашку под микроскопом! Разве не видите, что подобная вещь — я имею в виду убийство — не для меня? Это же глупо! Вы заставили меня почувствовать себя плохо: у меня разболелась голова. Я хочу, чтобы вы ушли, — добавил он и шмыгнул носом.
— Возьмите себя в руки, сэр! И будьте добры сказать точно, куда вы направились на прогулку, указать хотя бы приблизительное время.
Наконец, правда не без труда, из него удалось вытянуть следующее. Сорн заверил, что снова вышел из дома где-то между одиннадцатью тридцатью и одиннадцатью сорока пятью. Отправился по Лонг-Акри и через железнодорожный мост в южный конец города, затем свернул направо вдоль Хонейкомб-парка и через Хонейкомб-Хилл вернулся в город. Он миновал ворота пивоварни, как полагал, где-то без двадцати час.
— Хотите сказать, что вы не заходили на пивоварню?
— Конечно, не заходил. Сколько раз повторять одно и то же? И если…
— И вы не видели, не слышали ничего подозрительного? Никакого света в помещениях?
— Нет. Если только вы не сочтете подозрительным человека на мотоцикле.
«О боже! — подумал Найджел. — Виновен он или не виновен, но этот молодой глупец сейчас пытается быть слишком сообразительным». С тяжеловесной и явно заметной попыткой казаться простодушным, как если бы он обратился к полуночному мотоциклисту со словами типа: «О, вы ехали со скоростью двадцать пять миль в час, не так ли?» — инспектор не замедлил ухватиться за заявление или оговорку Сорна.
— Мотоциклист, гм? И где же вам довелось его видеть?
— Когда я оказался… наверное, в пятидесяти ярдах от пивоварни, позади меня затарахтел мотоциклетный мотор. Затем мотоциклист уехал в противоположном направлении.
— И этот ваш мотоциклист вышел из двора пивоварни, не так ли?
— Он не мой мотоциклист. И я не знаю, откуда он вышел… даже не знаю, мужчина это или женщина. Было слишком темно. Возможно, он посещал один из домов напротив. Я знаю только одно, что он не проезжал мимо, когда я возвращался в город. Удивительно, — добавил Сорн с оттенком подозрительности, — что тот, кто видел меня у пивоварни, не заметил мотоциклиста.
