Моя территория была чистой, пришла пора осмотреться. Оказывается, мою спину прикрывали бомбардиры, а ранение в плечо получил Новиков. Круглая пуля вырвала кусок мяса, но это не смертельно, заживет, как на собаке. С высоты квартердека было хорошо видно, что никаких очагов сопротивления уже нет, на палубе остались только расстрелянные и порубленные трупы. Наш флейт тоже выглядел неприглядно: побитый шрапнелью, с обломанной мачтой и порванными парусами.
Минут через десять по трапу с нижних палуб поднялся забрызганный кровью Полищук.
– Все, – глубоко дыша, сказал он. – Всех вырезали. Только в трюме рабы остались, набито их там, чуть ли не друг на друге сидят. Монголы какие-то. Мы их пока закрыли, оставили, как и было.
– Потери?
– У меня четверо раненых, не тяжелых.
– Отлично! Лейтенант Сокура! Первое, принимай трофей. Второе, втянуть трапы на борт и ослабить концы абордажных крючьев. Третье, освобождай палубу от трупов. Эй, лейтенант! – позвал Кульчицкого, стоявшего рядом, но на квартердеке нашего корабля. – Прикажи отцеплять крюки, пойдем брать трофей для тебя.
– Ура!! – закричали на кораблях.
В подзорную трубу было прекрасно видно, что два наших пулемета и десяток стрелков выкосили матросов противника, как траву. Видно, управлять кораблем с разорванными пулеметным огнем парусами оказалось некому, и флейт как-то странно, дугообразно циркулировал. Поэтому и настигли его быстро, буквально за два с половиной часа. Геройствовать оставшиеся пираты не стали и сопротивления не оказывали, надеялись на чудо. Но чуда не произошло, оставил в живых лишь капитана для допроса и трех матросов для уборки трупов и мытья палубы, а остальным порубили головы и выбросили в море.
Этих четверых мы так и не убили. Дал слово бывшему капитану Рею Свифту сохранить им жизнь, взамен получил важнейшую торговую информацию о каналах приобретения и сбыта различных товаров, а также тайник с деньгами кузенов, устроенный в Индийском океане на одном из безлюдных Мальдивских островов. Не хотели они все деньги возить на кораблях, в жизни всякое случается. Вот и случилось.
Но я не давал обещания пиратам, что не передам их в руки правосудия, поэтому доставил в Европу и сдал властям Малаги. А они устроили судебный процесс, который кончился публичной казнью через повешение всех четверых. Судили их за пиратство. Но это случилось четыре месяца спустя, а сейчас был «полон рот других забот». Слава богу, все раненые пошли на поправку, даже у Васи Бевзы исчез жар.
После боя стянули в бухту все три корабля и стали на ремонт. Перед этим облазил оба трофея, и что сказать? Корабли понравились. Обратил внимание на то, что наши снаряды свободно прошили двухслойную обшивку борта полуметровой толщины, думаю, что прошьют и метровую, так что некоторым линкорам тоже мало не покажется. На опердеке поверхность палубы, борта и потолок были густо иссечены мелкими, размером с ноготок осколками. Да, сталистый чугун – это страшная штука.
Выбравшись на открытую палубу, учуял запах дыма и готовящейся пищи. Весь берег усыпали группки рабов, они действительно были измождены, еще недельку такой жизни, и от узников Бухенвальда не отличить.
– Что с ними делать? – спросил Антон. – Бросим на острове или продадим?
– Зачем же разбрасываться таким ценным ресурсом? Пошли, подойдем к ним.
Антон сразу же захватил в сопровождение десяток стрелков и кивнул на бак караульным пулеметчикам. Мы подошли ближе к расположившимся на свежем воздухе в ожидании булькающей похлебки китайцам. Все пленные оказались людьми нестарыми, лет до тридцати, а большинство – так вообще мальчишки не старше восемнадцати. Я взобрался на высокий валун и, привлекая внимание, поднял руку.
– Кто понимает по-английски? Кто понимает по-испански? – спросил на разных языках. Оказывается, были среди них и довольно образованные люди, таких поднялось и подошло тридцать восемь человек.
– Внимание! Насколько мне известно, ценных рабов здесь нет, все, за кого могли уплатить выкуп, уже давно дома. Вы никому не нужны, а если нужны, то заплатить за вас некому. Я правитель справедливый и готов дать вам право выбора. – Обвел взглядом внимательно слушавших меня оборванных и голодных китайцев. – Таким образом, у вас есть два пути. Первый путь простой: быть проданным хозяевам рудников на рабском рынке Кантона. И путь второй. Вы мне приносите клятву верности, положив руку на священную книгу, где записаны слова Господа нашего, после чего получаете свободу. Вы будете обязаны отслужить десять лет на принадлежащих мне кораблях, при этом рядовые матросы станут получать оплату два талера в месяц, а сержанты – от пяти до шести талеров. Ну а если кто сможет выслужиться до офицерского чина, будет получать от десяти до тридцати талеров. Вижу, бывшие офицеры среди вас есть. – Китайцы между собой удивленно переглянулись, вероятно, такие деньги никогда никому не снились. – По окончании десятилетнего контракта разрешу всем жениться и дам земли столько, сколько смогут обработать. Сержантам позволю жениться через пять лет, а при получении офицерского звания – сразу. Офицером, правда, стать нелегко, но возможно. И еще, если кто-то из вас умеет работать со стеклом, фарфором, керамикой, металлом, знает другие добрые профессии, то служить необязательно. Такому сразу же помогу с жильем, невестой, работой и достойной оплатой труда. Все, думайте, сейчас каждый из вас творец собственной судьбы.
– Что-то сомневаюсь, глядя на этих несчастных, что из них могут получиться добрые матросы. – Антон недоверчиво покачал головой.
– Ты даже не представляешь, насколько они трудолюбивы, и матросами будут хорошими, не сомневайся, особенно марсовыми. Летать по вантам станут, как обезьяны.
После обеда на берег вынесли скамейки и столики, усадили курсантов с ручками, записными книгами и маленькими клочками писчей бумаги. Бывший раб подходил к столу, клал руку на Евангелие и называл свое имя, вот и вся процедура. А курсант по своему разумению как слышал, так и записывал имя претендента в книгу и на бумажку, которую тут же вручал новому служащему. Так и появились у нас новые Иваны, Васи, Коли, Чуки и прочие Чаны, а фамилии мои пацаны вообще записывали по совершенно непонятным соображениям. Таких, например, как Малой или Шкет, в княжестве объявилось очень много.
Закорючки в книге регистрации поставили девятьсот девяносто четыре человека, среди которых пятьдесят два были мастерами и подмастерьями в различных сферах.
Шесть человек предпочли остаться рабами. Неисповедимы Твои пути, Господи!
С ремонтными работами управились быстро, ремонтный брус и комплекты рангоута на кораблях были в запасе, как и положено. Тем более что среди китайцев оказалось восемнадцать плотников. С парусами тоже проблем не возникло, ни на одном корабле сменный комплект ни разу не использовался. Таким образом, уже на четвертый день наша маленькая эскадра покинула маленькую, но тихую и спокойную бухту, а еще через двое суток мы оказались в Кантоне, где встретили невредимую «Селену» и ее переволновавшийся экипаж.
Будущего торгового контрагента Мао Да Пу не разыскивали, он сам к нам пришел, увидев знакомые корабли. Наши китайцы сказали, что его имя переводится как «Большой тростниковый магазин». Между тем это был стройный, гибкий мужчина возрастом лет тридцати с небольшим, с настороженными, прищуренными глазами. Он появился в сопровождении четырех охранников, видать, неслабых бойцов, и просил позвать господ Свифта и Райта.
