– Теща! Га-га-га! Ха-ха-ха! – веселились матросы.
– Ну да, она полька из Житомира. Как узнала, что воин ее дочь не в наложницы берет, а в жены, так и козу дала, и подсказала, в каком доме для ее дочери лежит самое хорошее и ценное приданое. – При этом казак похлопал рукой по баулу и засмеялся вместе со всеми.
Мы вышли из-за угла помещения склада, матросы нас увидели и затихли.
– Сир! – подбежал с докладом Кривошапко. – Половина команды корабля занимается погрузочными работами. Пороховой погреб полный, загрузили шестьдесят два бочонка отличного зернистого пороха. В трюм уложили двадцать пять восемнадцатифутовых пушек, думаю, что их еще штук пятьдесят влезет. В любом случае грузить буду по ватерлинию.
– А вторая половина команды где?
– В город за хабаром ушли, а первая уже вернулась. Двадцать две девчонки с собой привели. Сначала девчата ревели, а сейчас успокоились, мы им сказали, что не в рабство забираем, а женами будут, с венчанием в церкви.
– Ну и отлично, Петя. И вот еще что, – кивнул на казака с девчонкой, – забери их. Вместе с козой.
Когда развернулся и направился к столпившимся кандальникам, услышал:
– Черт с тобой, Васька, лезь, но коза до отправления пусть живет на берегу. А вот завтра, если она мне завоняет палубу, прикажу вышвырнуть за борт. Понял?
Дальнейшее мне было неинтересно, поэтому занялся разборками со шкиперами. Их оказалось одиннадцать человек, трое испанцев, грек, двое португальцев, два француза, каталонец, голландец и британец. А с ними пришли те, кого бы они желали видеть в команде боцманами. Брита брать не хотелось, у меня еще по той жизни к ним было некое предубеждение. Но, взглянув в прямые глаза крепкого мужчины, подумал, что в эти времена ни один из народов еще не стал нацией и великодержавных понтов нахвататься не успел. Так почему бы и нет? Пересажу их на торговые шхуны, пусть себе ходят по коммерческим маршрутам компании «Новый мир», а к нашим делам в Африке, Океании и Северной Америке их никаким боком привлекать не будем. По крайней мере, ближайших пятнадцать – двадцать лет.
– Экзаменом на вашу профессиональную пригодность будет два рейса на остров Ла Пальма. Если сработаете нормально, то у алькальда на Тенерифе за собственные средства выпишу вам шкиперские патенты. Там же зарегистрирую суда на компанию «Новый мир». Это моя компания, ее штаб-квартира находится в Малаге, через нее будете доставлять товары, там же выдадут лицензии на право перевозки. Записку к управляющему каждый из вас получит при подписании контракта. Так что отныне, господа, ваше счастье и финансовое благополучие находятся в ваших руках. И еще, – сказал напоследок, – настоятельно рекомендую со мной не шутить. Работайте честно.
– Господин, – откликнулся грек Константинос Папандреу, – с адмиралом (простите, что смею так вас называть, несмотря на вашу молодость!), который захватил одну из самых богатых и сильных пиратских крепостей Магриба и грабит ее с такой изысканностью, никто шутить не будет, с вами лучше дружить. Я собираюсь остаться в вашей команде, господин.
– И я, сеньор! Я с вами, сэр! Я тоже с вами, лорд! И я, мсьё! – зашумели мои новые шкиперы.
До наступления темноты мы успели расковать команды и передать им все семь призовых шхун и четыре шебеки. На прочие восемь шебек сформировали собственные команды, а на четыре оставшиеся в порту торговые шхуны их будущие капитаны направили ремонтные бригады.
Так завершился первый день оккупации Агадира. Как только город окутала тьма, во всех присутственных местах зажгли факелы и масляные лампы, а мы с Антоном сидели в кабинете наместника султана (с ним, кстати, я еще и не виделся) и перечитывали списки с перечнем денежных сумм и ценностей, изъятых из домов, которые мы подвергли штурму. А еще забрали оттуда сто девяносто пять девушек и молодых женщин.
Больше всего золота и серебра нашли в сокровищницах и тайниках четырнадцати домов, принадлежавших ранее покойным пиратским главарям. Сумма получилась грандиозная – два миллиона сто восемьдесят тысяч серебром. Между тем в десяти прочих богатых домах поисковые команды «наскребли» всего триста двенадцать тысяч. И еще триста десять тысяч нашли в доме казначея, но, судя по тому, что рыдал он не очень громко, отдал не все. Ну и ладно, пусть немного останется на развод.
Ночь прошла тоже не без приключений. Постель мне грела белокурая красавица, несколько полноватая, но весьма и весьма искушенная в сексуальных играх. Вообще-то таких женщин я боюсь, но в данном случае проверил ее лично – ни гонореи, ни сифилиса не наблюдалось.
Дважды среди ночи просыпался. Один раз от взрыва гранаты и пулеметной стрельбы в районе казарм городской стражи, а второй, уже перед утром, от винтовочной стрельбы в нижнем городе. Как выяснилось, стражники предприняли попытку прорыва, но в результате положили еще два десятка убитыми и непонятно сколько ранеными, но ничего не добились и вернулись на матрасы. А рядом с портом ночью мародерничали рабы, пятеро из них сразу разменяли свою жизнь на свинец, а еще троих раненых дорезали.
В шесть утра одалиска уже обмывала меня в ванной, а к семи наконец смог от нее оторваться. В кабинете ожидали офицеры, тоже неслабо повеселившиеся. Приказал не разводить особых церемоний, уселся в кресло правителя и нашел глазами Ангелова.
– Данко, пусть ведут сюда начальника стражи, двух купцов и трех вельмож.
Минут через десять под охраной отделения бойцов в зал ввели толпу перепуганных людей. Только один из них, судя по внешности, воин, выглядел невозмутимо.
– Господа! Есть здесь такие, которые меня не понимают? – обратился к ним по-турецки и, выждав минуту, продолжил: – Тогда не говорите, что не услышали или не поняли. Мое имя Микаэль де Картенара. Ваши пираты напали на мою землю и убили моих людей. Мы, конечно, их прогнали, но оставить такое без ответа мне не позволила дворянская честь. Поэтому я здесь, и люди мои будут здесь еще ровно десять дней. Но мой ультиматум следующий: во внутреннем городе находится шестьсот девяносто восемь домов, в которых живут богатые горожане, в том числе три сотни мастеров и купцов, полсотни знатных моряков, три сотни воинов и четыре десятка дворян. Каждый дом мастера, купца и воина обкладывается контрибуцией в сумме трех тысяч талеров плюс две молодые девушки-рабыни, с каждого дома моряка и дворянина надлежит выплатить десять тысяч талеров плюс доставить четырех молодых девушек-рабынь. Срок выплаты – ровно в полдень.
– О-о-о! У-у-у! – запричитали в толпе, а два купца упали на колени: – Пожалей, великий паша, это огромные деньги! Негде такие взять! И девушек у нас нет.
– Не прибедняйтесь! Мы только в двадцати четырех домах, которые штурмовали, изъяли два с половиной миллиона серебром и две сотни молодых девчонок. Поэтому! Ровно к полудню! На площади! Должны стоять сундуки с двумя миллионами талеров либо в золоте, либо в серебре! И рядом – полторы тысячи молодых рабынь! Если мои люди недосчитаются хотя бы одного талера, хотя бы одной рабыни, или если кто-то приведет вместо молодой красивой девки страхолюдину или старуху, разбираться не буду, прикажу уничтожить весь город. Начну громить дом за домом, вырезать всех мужчин, включая младенцев, всех ваших жен, наложниц и служанок продам в рабство. Все! Идите! А чтобы вы поняли, что с вами не шутят, вас сейчас проведут по домам ваших бывших пиратских предводителей. Бузько, уведи! А ты, воин, останься, – указал пальцем на начальника стражи.
