Строители тоже не бездельничали. Под чутким руководством мастера Лучано они пошли присматривать территорию будущей крепости. Для ее строительства выбрали обширную скальную площадку на берегу залива. Более удобное место трудно было найти, тем более что и в той жизни город и порт стояли именно здесь.
Собственно, крепость как таковую здесь ставить не планировалось, только ряд оборонительных равелинов. А причин этому было несколько.
Во-первых, лоции морских путей в Индию предусматривали безопасный маршрут далеко от этих мест. И, как мне было известно из той истории, множество катастроф у Берега Скелетов и побережья пустыни Намиб, в которые попадали пионеры, стали причиной того, что к этому заливу еще сто лет не рисковал приближаться ни один корабль. А если какой и приблизится, то двенадцать кораблей, постоянно находящихся здесь на боевом дежурстве, такого любопытного обязательно утопят. Найти же другое удобное место для высадки десанта на ближайших двухстах двадцати милях побережья обычному парусному судну было фактически невозможно.
Во-вторых, по заверениям первых исследователей, посетивших эти места в восемнадцатом веке, местные аборигены являлись народом исключительно миролюбивым. На нашей стороне реки обитали небольшие группы семей бушменов, это охотники-собиратели, проживающие родовым строем. А большие племена с самоназванием «наму» и «готтентоты» кочевали по правому берегу вместе с мигрирующими стадами быков и антилоп. Первобытные люди, до прихода европейцев не знавшие металлического оружия, были совершенно неагрессивны, но чертовски любопытны. Приходили учиться к европейцам и подражали во всем, даже в повадках и одежде. Это потом они начали бунтовать и возненавидели белокожих, когда вместо взаимовыгодной торговли (то есть честного грабежа – обмена товаров и услуг на стеклянные бусы, куски материи или металлические ножи), их стали натурально угнетать и порабощать, безжалостно при этом уничтожая. Конечно, для захвата нужных земель, если мирно не договоримся, придется и мне применять насилие, но рабство в любом случае культивировать не буду.
В-третьих, даже случайная внешняя агрессия нашей маленькой армии с имеющимися у нее системами вооружений совершенно не страшна. Тем более что никакая европейская экспедиция в ближайшие десятилетия сюда точно не планируется. Таким образом, период становления государственности и наращивания мускулов мы собирались провести тихо и мирно, по крайней мере, без европейского внимания.
Вдруг на периферии памяти возникло чувство непонятного огорчения. У нормального мужчины такой душевный дискомфорт возникает, когда он, например, видит на крыле собственной машины какую-то вмятину, появившуюся непонятно откуда, или при чистке собственного карабина, когда на зеркале канала ствола замечает темное пятнышко. Вот и я вспомнил о царапине, которую увидел на полированной поверхности клинка боевой шпаги, когда вытащил ее из песка и убирал в ножны. Никакая песчинка такой след оставить не могла, но я догадывался о причинах ее появления, в чем решил убедиться окончательно.
– Фомка! – Слуга от меня не отходил ни на шаг и был готов услужить немедленно, чем отчаянно гордился. – Беги к рудознатцам и принеси деревянный промывочный лоток. Повтори, что ты должен принести?
– Деревянный промывочный лоток, ваша светлость!
– Правильно. Давай, одна нога здесь, а другая там. Быстро!
Пока он бегал, я успел раздеться до трусов. Лоток принес лично рудознатец Андрей Нечеса, парень знатного казацкого рода, а ныне лыцарь. Именно он должен был отправиться с экспедицией вверх по реке Рось, за водопад и пороги. Все остальные рудознатцы сейчас организовали добрую сотню помощников и усердно шурфовали прибрежную территорию: искали медную руду.
– Сир! Вот лоток. А что вы будете искать, золото? Давайте помогу.
– Нет здесь золота, Андрей. Впрочем, есть, но очень мало. А искать буду кое-что другое. Пойдем, покажу.
Вернувшись метров на триста к пляжу залива, подошел к воткнутому в берег древку штандарта и отобрал у Андрея лоток. Затем стал на колени, нагреб песка и пошел к воде, при этом заметил, что меня сопровождают добрые сотни две любопытствующих.
Этот камешек размером с приличную горошину нашел в первой же пробе.
– Что это, сир? – Андрей тоже разулся и стоял рядом со мной в воде. – Неужели алмаз?!
– Он самый.
– Ничего себе! Лежал прямо под ногами! – крикнул из группы столпившихся на берегу воинов воодушевленный Стоян. Еще бы, это же какая помощь для бюджета города! – И сколько он может стоить?
– Много. Завтра у каждого офицера на руках будет таблица соотношений веса и стоимости грамма серебра и золота, а также карата драгоценных камней. Старателю будешь платить, Стоян, полталера за карат. Ну а за такой, – повертел в пальцах и прикинул на руке найденный кусочек кристалла, – думаю, пришлось бы выплатить около двух золотых дублонов.
После моих слов народ на берегу охнул. Да, богатства здесь огромные. Пески пустыни Намиб, центральная часть Южно-Африканского графства, особенно в районе несостоявшегося города Кимберли, а также обширная местность в среднем течении правого берега реки Лимпопо являлись богатейшими естественными кладовыми алмазов, в которых было спрятано не менее половины всех запасов планеты.
Качественно выбрать эти драгоценные камни ручным способом практически невозможно. Когда-нибудь, точно так же как и в той жизни, здесь пройдут паровые земснаряды и драглайны и выберут в два с половиной раза больше камней, чем было взято вручную. Случится это, может быть, еще при моей жизни, а может быть, при жизни моих наследников.
Конечно, приемочную цену занизил раз в пять. Во-первых, здесь настолько богатые россыпи, что даже при таких деньгах рентабельность старательских работ будет сверхвысокой. Во-вторых, и это самое главное, ближайшие двадцать пять – тридцать лет не собирался я вести широкую торговлю бриллиантами. Именно бриллиантами, и никак иначе.
Симпатичный крупный или сравнительно крупный камень богатый человек всегда купит. Но что делать с огромной массой самых различных камней, маленьких и не очень, которых хватит на каждого жителя Европы? Если их даже не выставлять на продажу, а только засветить, рынок драгоценностей рухнет. Поэтому придется сделать так, как когда-то сделала корпорация «Де Бирс»
[19]
.
Используя древние предания о камнях, корпорация начала многолетнюю планомерную рекламную и пропагандистскую кампанию, во время которой рассказывала о важности для человека даже самого маленького бриллианта – камня, дарующего успешность, здоровье, плодовитость и долголетие.
Так вот смею заверить, что в XXI веке абсолютное большинство жителей развитых стран планеты этому утверждению доверяло. Для жениха в Штатах, например, преподнести невесте обручальное колечко без бриллианта, хотя бы крохотного, считалось дурным тоном.
