Чем-то удивить или испугать моих ребят было невозможно, а уж крови они точно не боялись. За свои восемнадцать-девятнадцать лет насмотрелись и нанюхались ее досыта. Что говорить, если казачонку в шесть лет вручают нож и ставят руку, приучая правильно и эффективно перерезать горло барану, а девчонок в этом же возрасте учат резать кур.
– Все, хорош ржать. Оксана, быстро сбрей все волосы с лобка. Дай ей бритву. Степа, оторви по большому куску ткани на косынки, чтобы можно было прикрыть голову, рот и нос. А еще доставай свой хирургический ящик и кетгут.
– Кетгут, это который шнурок из бараньих кишок?
– Он самый, – утвердительно кивнул, завернул бедра в простынку и подошел к двери. – Эй, кипяток где?
Дверь тут же отворилась, и кок Петро вместе с Фомкой затащили сильно парящий котел.
– Фомка, дверь в каюту не открывать, пока я не выйду, ясно?
– Так точно!
Когда они ушли, взглянул на Настю и увидел, что она уже отключилась. Убрал окровавленный тряпичный сверток и увидел, что шейка матки действительно раскрыта всего сантиметра на три, но не сказал бы, что у роженицы было сильное кровотечение. Может, я чего не понимал, только вверху на животе часто-часто возникали и пропадали бугорки.
– Смотрите, те, которые в ней сидят, сильно просятся наружу. Я не доктор, ребята, и не знаю, все ли правильно сейчас делаю, получится ли у меня. Но нужно попробовать.
– Верно, – согласилась уже завернувшаяся в льняную простынку Оксана. – Нужно попробовать, хуже не будет.
– Тогда завязываем косынки, закрываем рот и нос, протираем руки хлебным вином. – Проконтролировал, как исполняются распоряжения, и продолжил: – А теперь, Степан и Сашка, становитесь слева, а вы, Оксана и Николай, справа. Я стану между вами посредине, внимательно наблюдайте и делайте, что скажу. Если все получится, придется вам не одну такую операцию проводить, особенно тебе, Оксана.
– Дал бы Бог, скольких бы детей и баб спасли, – глухо пробубнила она сквозь завязанный платок.
– Вообще-то вначале в мочевой пузырь вводят катетер, но чего нет, того нет. Если вам доктор Янков не рассказывал, что это такое, я потом расскажу. Все, приступили. – Открыл Степкин хирургический ящичек, изготовленный Иваном Тимофеевичем из платины, и заглянул внутрь. Все эти инструменты были сделаны по моим эскизам. Вытащил прокипяченный цельнометаллический ножик, похожий на скальпель из той жизни, и протер его спиртом. Затем обильно протер спиртом место разреза.
Читал, что можно вскрывать вертикально, от пупка до лобка, но это когда сильно спешишь, а мне спешить не надо было, мне нужно было попытаться эту маленькую женщину спасти. Поэтому сразу над лобком сделал неглубокий, сантиметров семнадцать длиной разрез кожи, приблизительно такой, какой когда-то видел в книге на картинке. Много или мало, не знаю, ну, как получилось. На натянутом животе он тут же разошелся, обнажил мышцы.
Когда Вадик удалял Сереге Балашову аппендицит, то делал глубокие послойные резы, правда, в том рыхлом пивном животяре имелось чего резать. А на этой худобе несчастной и пальцем все проткнуть можно было. Увидел два кровоточащих сосуда, кривой иглой подцепил их и крепко затянул, комментируя свои действия. Сколько лет прошло, а то, как Вадик делал операцию, прямо стояло перед глазами.
– В уголке делаю короткий надрез, смотрите все, завожу пальцы под брюшину. Чтобы не зацепить мочевой пузырь, дотягиваю скальпель до края реза и раздвигаю пальцами мышцы. Видите, здесь тоже есть кровоточащие сосуды, придется зашить и их. Давай, Оксана, зашивай.
Да, наша акушерка оказалась действительно одаренной, схватывала все на лету.
– Степа, теперь аккуратно оттяни рукой мочевой пузырь на себя и так держи. Саша, пульс?
– Нормально, как у спящего. Толчки четкие и ровные.
– Отлично. Вот сейчас мы добрались до матки. Ох, какая здесь война, чувствуешь, Степа?
– Ага, – флегматично ответил он, стукнув по полу протезом.
– Теперь, чтобы никого там не зацепить, ищу свободное пространство, делаю прокол, вот так, и рез. Что-то здесь еще есть… А, рубашка! Трону скальпелем и ее. Вот разошлась. О! Чувствую маленькое шевелящееся тельце. Все, Оксана, твоя очередь, доставай! – Отошел в сторону и уступил место акушерке. Она осторожно, как бы прислушиваясь, завела левую руку в глубь полости, правой сверху что-то поправила и вытащила на свет божий, перехватив животиком вниз, маленький сморщенный комочек. Девочка! Пуповину, которая вытянулась следом, слегка оттянул вниз, перетянул.
– Правильно, Оксана?
– Правильно, теперь можно отрезать, – кивнула она, я сразу же отрезал. Как только акушерка развернула мелкое создание животиком вверх, оно набрало полные легкие и громко запищало: «Ваа-ваааа»! Оксана отложила девочку на устеленную полотном широкую лавку и извлекла следующее дите.
– О! А Костя Новиков хотел пацана, – прокомментировал Степан, когда второе создание тоже оказалось девочкой.
– Так здесь еще одно есть! – сказала Оксана и вытащила на всеобщее обозрение мальчика. Этот орал громче всех.
– Хм, ни хрена себе, – хмыкнул Николай. – Такое маловатое, а тройню выносило.
– Сейчас уберу послед и все. – Оксана вытащила и выбросила в ведро плаценту. Помнилось мне, что ее как-то используют в фармакологии и получают стволовые клетки, и еще препараты из плаценты применяют для омоложения организма. Как все это делается, абсолютно не знал, но на бумажке для будущих исследователей все равно решил написать.
– Подождите минуту. – Прикрыл Настю простынкой, подошел к двери и ударил ее локтем. Она сразу же открылась. Боже мой, какая огромная толпа собралась на орудийной палубе, кого здесь только не было. В дверь засунули головы сразу человек десять, даже моя скво была тут как тут.
– Ну что? – хором спросили они.
– Тройня, две девки и парень. И – тихо! – сказал, глядя в перепуганные глаза молодого папаши, потом сразу заткнул эмоции: – Теперь будем спасать Настю. Нужны три девчонки, желательно молодые мамы, которые закутают детишек, отнесут в мою каюту, там отмоют и покормят. Или что там с ними надо делать, Оксана скажет. Просто здесь нет места. И пара ребят нужна, пусть заберут одно корыто и теплую воду.
– Мы, мы! – сразу же нашлись желающие. После пары минут, выслушав указания Оксаны, помещение освободили, и дверь опять закрыли.
– Что ж, еще раз протрем руки хлебным вином и продолжим. Итак, если матку не зашивать, а все остальное заштопать, то роженица обязательно умрет. Если кто-то не знает, как правильно сделать шов, то матку лучше вообще удалить. Но для того, чтобы будущую маму с гарантией на девяносто процентов сохранить живой и здоровой, разрез нужно зашивать специальным трехэтажным швом. Смотрите внимательно, я начинаю. Гадство, неудобно-то как руками лезть. Коля, поддерживай за краешек. Иголка в пальцах скользит, давай наперсток. Перехватывай, Степа, иголку пинцетом.
