Пройти мимо теперь уже будущего своего графства и собственной морской базы посчитал невозможным. Кто-то из моих офицеров должен будет заняться его обустройством, не водить же постоянно всех за руку. Поэтому, покинув Николаев, мы не пошли прямым курсом через Японские острова, а свернули южнее и уже через трое суток вышли на отметку Северного тропика.
На Гавайях не бывал, но когда-то моя Мари пыталась соблазнить посещением какого-то островка, там у нее жила подруга с мужем. Она-то и подсунула под нос атлас Океании с Гавайским архипелагом и точкой малюсенького островка. Вроде смотрел внимательно, но сейчас понимаю, что вопрос изучил недостаточно, так как географического местоположения по долготе даже приблизительно не представлял.
Как бы там ни было, но признаки земли появились у горизонта на рассвете шестого дня путешествия. Минуя юго-восточную оконечность берега, понял, что нам повезло наткнуться именно на Оаху. Взгляду открылся глубокий залив с выступающим посредине дополнительным длинным языком природного причала. Здесь свободно могли разместиться и маневрировать несколько сотен большегрузных кораблей. Скалистые возвышенности у входа в бухту были отличным местом для размещения мощных орудийных батарей. А подветренное расположение позволяло создать прекрасный порт для парусного флота.
Да-да, именно это место в той жизни называлось Перл-Харбор (Жемчужная гавань) и было Тихоокеанской базой военно-морского флота США. Теперь оно станет называться несколько иначе и выполнять схожие функции совсем для другого государства.
На берег сбежалось много сотен почти голых аборигенов с кожей цвета молочного шоколада. В подзорную трубу было видно, с каким безмерным удивлением они смотрят на наши корабли.
– Приготовиться к бою, – негромко кинул за плечо и тут же услышал дудку боцмана. На верхушку грота быстренько подали фал с соответствующим вымпелом, внизу послышались удары о борт люков открываемых портиков, расчехлялись пулеметы, свободные вахты обоих кораблей вооружались, цепляли на борт щиты и занимали для ведения огня штатные места на возвышенностях – баке и квартердеке.
Гавайские полинезийцы до прибытия во второй половине XVIII века европейцев понятия не имели о внешних врагах. Так, иногда лупили друг друга палками или пыряли для порядка копьями и гарпунами с костяными наконечниками. Таким образом местный вождь показывал, кто в доме хозяин. Кстати, здесь имели место зачатки государственности, и в начале XIX века один из королей Камеамеа I Великий объединил в единое государство все островные племена, а с прибытием европейцев установил партнерские отношения со всеми колониальными империями. Но через девяносто лет существования Американские Штаты все же аннексировали архипелаг и прибрали к рукам.
По натуре местные аборигены в общем-то оказались незлобными, но воришками они были заядлыми, точно такими же, как и американские индейцы. У них считалось великой доблестью обворовать чей-то дом на другом острове, ограбить лодку или корабль прибывших белых людей. Именно на этой почве Джеймс Кук поругался с местным правителем, демонстративно вошел в их толпу и отдал своей команде приказ стрелять дикарей на поражение. Правда, здесь же был убит копьем, его тело аборигены подхватили и унесли в горы, зажарили и съели. По их понятиям мясо трупа могущественного врага имело огромную ценность. Команде, которая разыскивала своего капитана, подкинули только верхнюю часть черепа и не до конца обглоданные кости. Конечно, я прекрасно понимал, что с этими дикарями никакой войны затевать сейчас не стоит. Мягко согнуть их мы не сможем, придется ломать. Но не сейчас, а несколько позже.
– О! Васька, смотри, а у них девки тоже ничего так, – послышался рядом голос одного из моих помощников лейтенанта Ильи Сокуры.
– Угу, – сказал Бевза и добавил: – А воинов среди них нет, только какие-то голые мужики с палками.
Они стояли рядом и так же, как и я, внимательно рассматривали берег, а за спиной была деловая суета. Лейтенант Кульчицкий в это время стоял на вахте и отдавал приказы рулевому, боцман дудел в свисток и строил якорных матросов, марсовые сержанты погнали на ванты рифить паруса. Наконец корабль лег в дрейф, и под управлением боцмана была приподнята, выведена за борт и спущена шлюпка. Кульчицкий приказал провести промеры глубин.
В управление кораблем я не вмешивался, ожидал действий вахтенных офицеров. Вот и сейчас не обманулся. Выяснив, что можно подойти прямо к берегу, лейтенант, коротко сманеврировав с помощью бизань-гафеля, аккуратно причалил правым бортом. Швартовые концы тоже заводил осторожно, с помощью шлюпки.
Лейтенант Кривошапко на «Селене» выполнял аналогичные эволюции. В общем, можно было сказать, что моя команда мореманов состоялась. Теорию офицерам я преподавал сам, в море они ориентировались неплохо даже ночью, значит, можно было прийти на Канары, принимать экзамен и вручать патент. Пусть получают корабли, берут кого-нибудь из моих сержантов помощниками и отбирают команды из казаков-переселенцев.
На их место возьму боцмана Палия и сержанта-бомбардира Новикова, а оставшегося марсового сержанта переведу на должность боцмана. Да и на освободившиеся вакансии имелось кого подобрать, у нас на кораблях плавали настоящие воины. Кстати, Новикова хотел оставить дома, рядом с Настей, но тот уперся и все же уговорил меня взять его с собой. Он знал о будущих возможных перемещениях по карьерной лестнице и упускать возможности никак не хотел, даже Настя его поддержала.
– А как же ты с тремя детьми здесь будешь? – спросил у нее.
– А что? Да всегда так было, казачка держит дом и воспитывает детей, а казак им обеспечивает нормальную жизнь. Вот пусть и обеспечивает, а то некоторые наши друзья уже давно выбились в офицеры, а мой все сержант.
Восстановившаяся за месяц после родов Настя уже не выглядела перепуганной пигалицей. Проводив угрюмым взглядом группку прошмыгнувших мимо веселых индианок, она продолжила: – Да и нечего ему сейчас здесь делать, а помощницы у меня есть. У меня здесь сто подружек.
С оставшейся в Николаеве яхты «Ирина» боцмана и одного сержанта тоже забрали в морскую школу на Канары. Унтер-офицеры, которые прошли кругосветку, капитанами кораблей должны были стать в первую очередь.
От воспоминаний отвлекло интенсивное шевеление в толпе аборигенов. Вот они расступились, и к берегу подошла пара сотен мужчин, вооруженных длинными палицами с костяными наконечниками.
– Лейтенант Бевза, – повернул голову я. – Спустить трап, взять из старых трофеев пару копий и полдюжины ножей и обменять все это на десять больших черепах. А еще нужно выменять фруктов и добыть свежую воду. Ясно?
– Так точно, – недоуменно пробурчал тот, а потом все же спросил: – Но не понял, все это должен сделать я?
– А кто же еще? Возьми с собой людей сколько надо и действуй, а мы тебя подождем.
– Так мы что, отдыхать здесь не будем?
– Нет.
– А если не поменяют?
– А ты сделай так, чтобы поменяли, или возьми силой, но сегодня нам желательно договориться. Давай-давай! Нечего на дурачка косить. Вам, ребята, пора уже привыкать к самостоятельности. Ясно?
