– Нэ ясно, пан атаман! Там же, – он показал пальцем в сторону замка, – спряталась панцирная хоругвь. Даже отсюда на стенах крылатых рыцарей видно! А если они сейчас рванут в атаку? Нам никак не можно от вас отходить, надо спрятаться в гуляй-городе и биться всем вместе.
– Тебе, Петро, еще предстоит научиться дисциплине. Рассуждать будешь, лежа головой на мягких коленках своей Гали, а мои приказы исполняй безоговорочно. Повтори свою задачу!
– Ну так! Отправить десяток в дальний дозор в сторону Бугской переправы, шестью десятками окружить поместье на полторы версты от замка, выловить или убить всех беглецов. Ну и мне с полусотней отойти в абрикосовый сад и ударить тогда, когда вы скажете. Куда бить, вы укажете шпагой. Так?
– Так точно, – кивнул ему и уже хотел отпустить, но вспомнил о необходимости более оперативной связи. – Да, еще одно. Выдели мне в качестве вестовых двух сообразительных казаков.
– О! Пашку и Славку дам!
– Это случайно не твои малые браты?
– Да какие ж они малые? Славке двенадцатый год пошел, саблей уже пять лет как машет и из пистоля на десять шагов горшок разбивает. А Пашка и того лучше, ему на Рождество уже четырнадцать будет. Оба по-татарски и по-польски разумеют…
– Добро, исполняй. А вы, – ткнул рукой по направлению к сбившемуся сотенному табуну казачек, расчехляющих луки и проверяющих пистоли, там же крутились Любка и Танька, – марш в гуляй-город, под руку лейтенанта Ангелова, и за щиты возов – ни ногой! За крестьянами лучше присматривайте, чтобы их никто не обидел, не дай бог.
Недаром мы потеряли время в пути, затратив его на тренировки. Вертушка гуляй-города уже сжималась, возницы заворачивали лошадей внутрь и немедленно распрягали, специально назначенные крестьяне стягивали цепями борта возов и между колесами выставляли щиты. Цепей, правда, оказалось маловато, и щитов взяли немного, всего три десятка, но для фронтальной части передвижной крепости было вполне достаточно. За каких-то двадцать минут две сотни возов, наполовину перекрывая друг друга, сбились в труднодоступное сооружение.
Защитники замка показывали на нас пальцами и смеялись безудержно, даже здесь было слышно. Одна из причин их веселья была совершенно понятной даже неразумному дитяти: наша диспозиция бестолкова со всех точек зрения. Передвижную крепость организовали, а защитников в ней нет. Легкая конница куда-то разбежалась, а главная сила подставлялась под безусловно сокрушительный удар.
Оглянулся на своих воинов, сегодня у нас намечался первый совместный бой. Сегодня мы должны будем впервые показать все вновь приобретенные воинские умения, главным из которых было убить врага, но самому остаться в числе живых.
Мы выстроились верхом, двумя редкими шеренгами, позволяющими легко перестраиваться. Большинство парней выглядели спокойно, некоторые слегка напряженно, зато в глазах абсолютно всех бойцов светилась вера. Нерушимая вера в командира, в себя и собственное оружие.
– Капитан Полищук, сержант Павлов! Сопровождаете меня к воротам, – вытащил из земли пику, развернул полотнище с родовым гербом и дал посыл Чайке. Их кобылы тут же пристроились от меня слева и справа. Метров за тридцать до рва я натянул поводья, а шумевшая на стенах толпа сразу затихла.
– С вами говорит князь Каширский, – прокричал громко, – мне нужен хозяин замка!
– Хозяин велел его не беспокоить! – отозвался кто-то со стены, а толпа начала смеяться.
– Эй! Хлопчик! – выкрикнул какой-то седоусый жолнер, видно, штатный заводила. – Передвижную крепость ты сбил быстро. Только что ж ты там одних хлопов да баб оставил?! А защитники их где?!
Дождавшись окончания очередного приступа смеха, сказал негромко, но внятно:
– Панове! За воротами этого замка укрылся убийца моего отца, деда и десятерых казаков. Его имя – Андрей Собакевич.
– Ты брехун! Никого я не убивал! Твоя родня – это моя родня!
– За брехуна тоже ответишь! Вызываю тебя на суд Божий!
– На хрена ты мне сдался, не буду со всякими сопляками драться. Иди отсюда!
– Эй! Схизматик! Иди в дупу! – выкрикнул молодой шляхтич в шляпе, отделанной перьями не хуже, чем у индейского вождя.
– Скажи своим бабам, пусть задирают подолы, мы сейчас придем, – кричал еще кто-то.
Было слышно, как Антон с Петром скрипели зубами, но молчали. Каждая из сторон разыгрывала свою партию, и нас вынуждали сделать последний ход. Действительно, дальше такое терпеть было нельзя.
– Делаете по одному выстрелу, перезаряжаться здесь не надо, нельзя терять ни одной гильзы. Когти рвем сразу же, – сказал тихо и стал заворачивать Чайку. – Антон, достань павлина, который в перьях, а ты, Петро, любого по своему вкусу. Только Собакевича оставьте мне. Огонь!
Ребята тоже разворачивались левым плечом вперед. Вдруг выхватили из чехлов винтовки, секунду прицеливались и выстрелили почти одновременно. Прежде чем дать Чайке шенкелей, успел заметить, как шляпа павлина взлетела высоко вверх, а его самого смело в глубь крепости. Еще один богато разодетый кривляка, который танцевал на стене между зубцами и требовал наших баб, низко склонился и полетел вниз головой в ров.
Три ответных выстрела раздались с опозданием, потом мимо вжикнула стрела, но достать нас было уже невозможно. Когда мы вернулись в строй, было видно, что стена больше чем наполовину опустела. Они добились того, чего хотели, и сейчас готовились нас убивать, пленять, грабить и насиловать. В общем, веселиться.
– Вестовой!
– Слушаю, пан атаман! – хором зазвучало два голоса и из-за строя верхом на ухоженных татарочках рысью выскочили два казачка. Оба были одеты в такие же красные шаровары, зеленый жупан и высокую баранью шапку, как и старший брат. Их лица выражали нетерпение, а глаза горели азартом. – Мне пока один нужен. Но коль пред мои очи явились оба, слушайте приказ: в боевом порядке вам надлежит держаться в тылу строя, увижу на острие атаки – прикажу дать батогов. Мне нужны живые вестовые. Ясно?
– Э…
– Мои приказы не обсуждаются!
– Ясно, – ответили теперь уже угрюмо и вразнобой.
– Теперь ты, Славка. Скачи к гуляй-городу, передай мой приказ лейтенанту Ангелову. Знаешь такого?
– Да кто ж не знает.
– Пусть отправит на фланги нашего строя обе тачанки, огонь из минометов открывать только после нашего первого залпа, прекращение огня – мои скрещенные над головой руки. Повтори. – Парень повторил трижды, но незнакомые слова усвоил хорошо. – Все. Исполняй.
Управился он оперативно и вернулся буквально через четыре минуты. А следом быстрым ходом подвалили пулеметные фургоны и на флангах разворачивали задки.
Мои оппоненты собирались долго. Только через пятьдесят пять минут заскрипел на цепях мост и стали открываться ворота. Первыми на выгон перед замком начали выходить крылатые рыцари. Один, два, три… Насчитал ровно сто одного воина. Это была личная хоругвь его мосци князя Конецпольского. Все дворяне (а такое оснащение и вооружение могли себе позволить только богатые дворяне) оказались закованы в отличную пластинчатую броню, хорошо укрывающую руки и бедра. Шлемы были с козырьками и наушниками, точно такие же, как и у нас. Только у нас с гребешками, а у них – с хвостатыми султанами. А на спине к кирасе каждого были прикреплены орлиные крылья. Во время бега они издавали неприятный звук, пугающий лошадей противника, а также мешали накинуть аркан.
