– Шевалье, а это вы сейчас за что уплатили? Например, в Малаге, Барселоне или даже у вас в Марселе, если таможенный жетон получен, больше ни за что платить не надо, разве что за место у причала.
– Уплатил за благосклонное отношение портовой администрации. Если не хочешь, чтобы тебе во всем чинили препятствия, без взятки – никуда. А за причал надо платить отдельно, зато место найдем быстро.
И действительно, уже через час бригантина швартовалась у пирса, а мы с Антоном и Данко, забравшись в мою малюсенькую каюту, перепроверяли оружие и готовились к выходу на берег. Богатую шпагу и заметный стилет пришлось оставить, не разрешали здесь неверным кафирам носить боевое оружие. Пришлось точно так же, как и ребятам, нацепить обычный турецкий кинжал. Правда, в Антона в разных местах было понатыкано еще с дюжину метательных. Зато под просторными куртками поместили гарнитуры с двумя револьверами на каждого, и глушители привинтили к стволам. Внешне из-под одежды и так ничего заметно не выпирало, но на улице было хоть и солнечно, но довольно прохладно, поэтому сверху надели плащи.
– Ну что, готовы? – спросил капитан, когда мы вышли на палубу.
– Готовы, шевалье.
Тот кивнул двум своим матросам из команды, которые увязались за нами, и все сошли на берег.
Здесь древняя мостовая тоже была истерта ногами сотен и сотен поколений, миллионов разных людей, населявших запад и восток, север и юг континента. От эллинов, македонцев, карфагенян, римлян, персов и скифов древности до народов, изменивших в процессе многовековой эволюции языки, верования, обычаи и доживших до наших дней. Вот и мы шагали в числе прочих прохожих к Золотым воротам Византии, на которых семьсот лет назад прибил свой щит Вещий Олег.
Только мы не прочие прохожие. И еще не вечер. Все сделаю, чтобы висел там щит с моим гербом. И не временно, а на века.
Глава 7
Древний дворец удачливого, особо приближенного к султану генерала Али Фарида-паши, бывшего французского аристократа, некогда носившего титул и имя графа Флорана де Вильтора, был построен когда-то для высокопоставленного византийского вельможи, но и сегодня выглядел внешне – монументально, а внутренне – довольно роскошно. По прибытии оказалось, что мы с хозяином разминулись буквально на три часа. Он в составе дворцовой свиты убыл на очередную столь любимую повелителем охоту.
Как потом выяснилось, государственными делами султан практически никогда не занимался, перепоручил это нудное дело своим визирям. Правда, необходимые для жизни подданных фирманы (указы) он подписывал исправно, ну а великие визири управляли. То есть страной вертели как хотели.
Кстати, в народе султана так и прозвали – Охотник.
Шевалье Гийома д’Оаро в доме Али Фарида-паши управляющий и прислуга прекрасно знали и приняли как близкого хозяину родственника. Нас двоих разместили в гостевом крыле в отдельных шикарных многокомнатных апартаментах, а наших людей хотели поселить в доме для слуг, но я воспротивился, указав, что Антон и Данко принадлежат к дворянскому сословию. Старый мажордом Анри беспрекословно поверил моему заявлению и разместил их в нашем крыле, выделив каждому отдельную комнату.
Жили мы здесь уже четвертый день. Самое первое, что сделали, так это рано утром сходили на экскурсию к Великому Софийскому собору, оскверненному сейчас надстройками минаретов. Ранее, в той жизни, бывать здесь уже приходилось, чисто из туристического и развлекательного интереса. Но ныне, взвалив на себя определенные обязательства, пришел специально, дабы самому себе дать клятву, что верну кресты на эти купола.
Когда протяжно заорал мулла, призывая правоверных к утреннему намазу, мы развернулись и ушли, отправились на службу в собор Святого Георгия, ставку Вселенского Патриарха.
Проповедь читал батюшка в богатом, шитом золотом облачении, сопровождаемый десятком дьячков и служек. Священник, видно, не простой. После службы мы подошли к нему на благословение и договорились о повторном крещении Антона в православие.
Конечно, его крестным отцом был я, ну а крестной матерью уговорили стать гречанку Ирину, молодую женщину лет двадцати. Она была одета в длинные темные одежды и укутана в черный платок. Но это не скрывало ее вполне хорошенькую фигурку и тонкие черты лица с большими карими глазами и аккуратным, с небольшой горбинкой носиком. Молилась она искренне и долго, после службы еще продолжительное время стояла на коленях у распятия и истово била поклоны. Нашу просьбу Ирина выслушала с некоторым сомнением, но затем махнула рукой и тут же согласилась.
После завершения обряда крещения мы пожертвовали церкви кошель золота. Антон взял свечи и пошел к образам, Данко отправился на исповедь, мы же с Ириной задержались поговорить за жизнь. Как кумовья, ничего скрывать были не вправе, поэтому на тему того, кто мы есть на самом деле, коротко друг друга просветили.
Греческий язык я не знал совершенно, но Ирина прекрасно владела турецким, поэтому проблем с общением у нас не возникло. Оказалось, что она происходила из небедной купеческой семьи, но совсем недавно стала и круглой сиротой, и вдовой, и нищей одновременно. Мама умерла давно, а отец и муж, с которым в счастье прожила три года, погибли в порту на Кипре от рук разбойников. На семейной торговой шхуне домой вернулись лишь дядя и двоюродный брат. А в прошлом году от лихорадки умерла ее годовалая дочь. Вот такова судьбинушка.
Сейчас все хозяйство семьи было распродано родным дядей за какие-то непонятные долги отца, а она вместе с младшим братом Анастасисом стала его иждивенкой.
– Ира, возьми, – вытащил из пояса десять золотых дублонов и вложил ей в руку.
– Что ты! Забери! Я не могу взять! Это очень большие деньги, и я стала крестной матерью не поэтому. – Вообще-то мы разговаривали тихо, но сейчас она почему-то смотрела на меня испуганно, даже голос повысила.
– Ира, для меня лично это не деньги, а тебе они пригодятся. И знай, теперь у тебя появились новые члены семьи – кум и крестный сын. Похоже, ты женщина хорошая, так что если что-то не ладится, бросай все, забирай братика и поехали с нами. Поверь, мы тебя не обидим.
– Ну нет, как же можно все бросить? Мы здесь родились, и вообще…
– Вот-вот, если вообще, то ты подумай. Видишь, какие у нас парни симпатичные? Влюбишь кого-нибудь в себя, еще раз замуж выйдешь, детей нарожаешь.
– Скажешь такое, – смутилась она. – Я уже старая.
– Да какая же ты старая?! Да по тебе даже не видно, что ты рожала! Короче! Мы в Константинополе будем еще дней шесть-семь, поэтому, если надумаешь, подходи к дворцу Али Фарида-паши, вызовешь меня через привратника. Знаешь, где это?
– Конечно, знаю.
– Вот и отлично. А денежку не держи в руке, спрячь куда-нибудь.
– Ага. – Она отвернулась и задвинула монеты куда-то в складки одежды, затем повернулась ко мне лицом, перекрестилась и поклонилась. – Дай Боже тебе, благородный Михаил, крепкого здоровья и долгих лет жизни.
