«Храм – не крепость…» – тревожно всплыло из памяти.
Я перевернулся на другой бок. В голове роились беспорядочные обрывки мыслей: «Монахи помогают… Двести пятьдесят гражданских… Васька!»
Где-то среди этой толпы гражданских – Васька Лубенчиков.
«Надо будет… попросить Вогса… узнать…»
Звуки доносились всё глуше. Хаотичными блёстками рассыпались в голове картинки. И всё растворялось, гасло. Будто тёмная река принимала меня в свои глубины…
Мгла… Буря надвигается на пустыню.
Я стою на каменной гряде.
Вокруг странно тихо…
Чёрная пелена идёт от горизонта. Но до сих пор ни единого дуновения ветерка. Воздух кажется густым и тяжёлым – как свинец…
Надо уйти, спрятаться в пещеру. Но почему-то я остаюсь стоять – один среди пустыни.
Небо становится низким, давящим, словно готовым обвалиться на голову. А я вдруг понимаю – мне нельзя уходить. Пока я тут, на посту – небо не рухнет.
Земля вздрагивает под ногами.
И утёс, на котором я стою, начинает расти.
Всё выше и выше…
Тёмная пелена становится близкой…
Кто смотрит оттуда? Кто-то загородивший солнце и небо.
Я срываю с плеча плазмоган.
Целюсь во мглу.
Ветер поднимается и швыряет пыль в лицо.
Но я всё-таки успеваю различить гигантский силуэт. И жму спусковой крючок.
Ничего не происходит.
Я растерянно смотрю на индикатор. Точно помню – у меня ещё оставались заряды!
Кто-то, скрытый за пеленой, смеется. Я поднимаю голову и отчётливо вижу пару злых, внимательных глаз.
Я швыряю в них бесполезный плазмоган. Сдираю с ноги левую кроссовку, бросаю его следом.
Правый – туда же!
Чей-то сдавленный вопль долетает из дымки. Я не промахнулся!
Пелена светлеет.
Но оружие кончилось.
Я приседаю, напрасно обшаривая поверхность утёса – здесь только мелкие камешки… А дымка опять начинает густеть.
И вдруг я нащупываю что-то вытянутое, округлое…
Резко поднимаю руку. Пальцы крепко держат за горлышко бутылку.
Пустую бутылку с бумажной этикеткой – как последний и решительный аргумент. Только два слова – но они, как боевой клич Земли: «Оболонь Светлое».
Моя рука взлетает в стремительном замахе. И полный бессильной ярости вой падает из низких туч…
– У-ух, – выдохнул я, открывая глаза.
Сердце колотилось. Руки сами собой сжимались в кулаки…
Приснится же такое!
Я приподнял голову. Вокруг царило безмолвие – то есть никаких посторонних звуков, кроме привычного негромкого храпа Димы, посапывания Бинка…
Прислонившись к стене, скрестив руки на здоровенном антикварном бластере, дремал старик Вогс.
Вероятно, сейчас уже глубокая ночь.
Купол над нами всё так же матово светится, но через круглое отверстие в верхней его точке уже не видно голубого неба – там блестит одинокая звезда. Покоятся во мраке ярусы галерей. И тёмные рельефы по периметру зала, кажется, тоже дремлют…
Я вздрогнул.
Будто кто-то плеснул мне за воротник ледяной воды.
Я привстал.
Ничего.
Теперь вроде ничего… Но за миг до этого я вдруг ясно почувствовал чей-то внимательный взгляд – со стороны каменного рельефа… Оттуда, где никого не было. Да и быть не могло!
Я потёр лоб.
Сердце колотилось.
Я отвинтил крышечку фляги и сделал судорожный глоток.
Опять пристально, до рези в глазах, всмотрелся в тёмную поверхность рельефа.
Ничего.
Всё в порядке, Лёха. Всё, кроме твоих нервов…
Там ведь и не спрячешься. Голый камень.
Померещилось.
Конечно. После того дурацкого сна…
Я вздохнул.
Мне вдруг дико захотелось хоть с кем-то перекинуться парой слов – чтоб окончательно отогнать наваждение. Бинка и Диму будить не стану – это не по-товарищески. А вот садовник-майор Вогс – в конце концов, его же поставили нас охранять. Так что нечего дремать на службе!
Я обернулся. И хрипло заорал.
Вовсе не для того, чтоб расшевелить охранника.
Мать вашу! Это неприятно, когда кошмары оживают.
Тёмная фигура мелькнула, будто призрак, и исчезла в сумраке у стены – за шаг от Вогса. Майор вскочил с бластером на изготовку – кажется, он ничего не успел увидеть. Удивленно на меня зыркнул. А спустя мгновенье прыгнул вбок, на лету разворачивая оружие.
Для старика он двигался неожиданно быстро.
И заряд плазмы ударил в камень.
Точно, но с крохотным опозданием. Размытый силуэт опять исчез в стене – это был хахир, всё, что мне удалось разглядеть за долю секунды.
А ещё через миг что-то мелькнуло совсем в другой стороне – позади Вогса.
Тот успел обернуться.
Успел нажать спуск – он ведь только внешне казался ветхим, этот отставной майор…
Но больше он не успел ничего.
Массивная фигура хахира приземлилась на старика всеми четырьмя копытами. Антикварный бластер отлетел далеко в сторону. А враг для верности ещё раз ударил ногой – так, что я отчётливо услышал хруст костей Вогса.
Тёмная лужа поползла из-под его головы.
Я и Бинк мрачно смотрели, как хахир брезгливо вытирает копыта об одежду старика. И идёт к нам – вальяжной, неторопливой походкой.
Конечно, даже в сумраке мы его узнали.
– Здравствуйте, двуногие! – осклабился Нух-Бод.
Я опустил веки.
На душе было паскудно. Муторно, невыносимо. Так, будто я сам валялся там, на полу, в луже крови…
А ещё впервые на этой несчастной планете мне хотелось убивать. Когда в лесу мы спасались от погони, всё выглядело иначе. В каком-то смысле проще. А теперь… Теперь мне отчаянно хотелось прикончить того, кто стоял в нескольких шагах. Любым способом сделать так, чтоб этой мерзкой твари больше не было во Вселенной.
Я наклонился и поднял опустевший вертел из-под жаркого.
Скользкий, неудобный…
И всё-таки я бы бросился с ним на кентавра.
Если б не проклятый стасис-кокон…
