– Привилегии дорого оплачиваются, синьорина. Те, кто извлекает из них пользу, должны проникнуться этой истиной… и поступать таким образом, чтобы не перегнуть палку! Поскольку это произошло, поразмышляйте! Сегодня вы устали, заметно взволнованы. Безусловно, свадебные торжества должны причинить страдания… одной из привилегий?.. Но не забывайте, что послезавтра вечером двадцать тысяч ливров… или больше, – будут ждать вас у меня, если понадобится, то и всю ночь, и весь следующий день!
Не отвечая и даже не взглянув на него, Марианна повернулась и направилась к двери. Ее достоинство, ее высокомерие придали ей вид оскорбленной государыни, но в сердце царило отчаяние. Единственная возможность достать деньги утрачена, ибо никогда, ни при каких обстоятельствах она не согласится на условия Уврара. Она наивно полагала, что сможет получить заем под честное слово, но в очередной раз убедилась, что любая сделка с мужчинами приобретает своебразный оттенок, когда женщина молода и красива. «Я знаю с десяток жаждущих, которые дадут тебе столько за одну ночь любви», – сказала Фортюнэ. До какой степени м-м Гамелен посвящена в намерения Уврара? Не потому ли ей было сделано недостойное предложение, что той не удалось самой довести дело до конца? Но Марианна не решилась поверить, что подруга могла так хладнокровно толкнуть ее в отвратительную ловушку.
Ответ на заданный себе горький вопрос она получила, едва ступив на порог, услышав осторожный голос Уврара:
– Не забудьте: я буду ждать вас. Но, само собой разумеется, нет необходимости, чтобы дорогой Фортюнэ стало известно о нашем заговоре. Она очаровательна, но так ревнива!
Ревнива? Фортюнэ? Марианна едва не забыла о своем гневе и готова была расхохотаться прямо ему в лицо. Неужели этот ублюдок считал себя достаточно неотразимым, чтобы вызвать ревность у такой экзотической птички, как прекрасная креолка? Она ощутила непреодолимое желание бросить ему правду в глаза: именно сейчас «очаровательная, но ревнивая» предавалась неистовой страсти в объятиях красавца, бывшего ее подлинным возлюбленным. Только чтобы увидеть, как банкир на это прореагирует?..
Но м-м Гамелен жила по своему хотенью, и Марианна ни за что на свете не причинила бы ей ни малейшей неприятности. Впрочем, утешением было узнать, что она не ведала о мелкой подлости Уврара и условиях сделки, которую он предложил. И вдруг Марианна подверглась другому искушению: тотчас же пойти и сообщить о создавшейся ситуации, и она сделала бы это, будь Фортюнэ одна. Но Марианне не хотелось ни встречаться с неистовым Фернье, ни нарушать тет-а-тет влюбленных.
– Передайте мадам Гамелен, что я встречусь с нею завтра, – сказала она подбежавшему Жонасу.
– Мадемуазель Мавианна, но вы не можете уйти пвосто так! Подоздите немного, я велю залозить…
– Нет необходимости, Жонас. Вот и моя карета.
Действительно, сквозь застекленные двери вестибюля она завидела Гракха-Ганнибала, который после лихого разворота остановил лошадей у крыльца. Но пока Жонас заботливо укутывал ей плечи кашемировой шалью, глаза ее расширились от изумления при виде выпрыгнувшего из кареты Аркадиуса.
Оборванные лацканы и фалды черного фрака, свисавшие с шеи остатки кружев рубашки, продавленная шелковая шляпа, подбитый глаз и многочисленные царапины, покрывавшие лицо виконта де Жоливаля, свидетельствовали о славной битве, которую ему пришлось вынести, в то время как гордо восседавший на своем сиденье Гракх, без шляпы, взъерошенный, с пылающими щеками и сверкающими глазами, все еще потрясал кнутом, словно Юпитер молниями.
– Господи! – вздохнула Марианна. – Наконец-то! Но откуда вы взялись?
– Из толпы, где вы нас оставили! – пробурчал Жоливаль. – Конечно, вы выглядите гораздо свежей, чем мы, но, насколько я помню, у вас при выезде было розовое платье?
– Оно тоже попало в свалку. Однако, мой друг, садитесь, надо возвращаться. Вам срочно необходима ванна и прочий уход. Домой, Гракх, и как можно быстрей!
– Если вы хотите, чтобы я скакал во весь опор, надо миновать стену Откупщиков и объехать пол-Парижа.
– Делай как хочешь, только доставь нас домой и избавь от встреч с толпой.
В то время как экипаж выезжал за ограду особняка, Аркадиус снова стал промокать глаз носовым платком.
– Итак, – спросил он, – вы что-нибудь добыли?
– Мадам Гамелен сразу предложила десять тысяч.
– Очень приятно, но этого недостаточно. А вы не пытались поговорить с Увраром, как я вам советовал?
Марианна прикусила губу и нахмурилась, вспомнив, что из этого вышло.
– Да, Фортюнэ устроила мне встречу с ним… Но мы не пришли к соглашению. Он… он слишком дорогой для меня, Аркадиус!
Наступило короткое молчание, использованное Жоливалем, чтобы взвесить эти несколько слов, открыть подлинный смысл которых не составило для него большого труда.
– Так! – сказал он только. – А… мадам Гамелен осведомлена о предложенных условиях сделки?
– Нет. И совсем не обязательно, чтобы она узнала. Правда, я сначала хотела было рассказать ей обо всем, но она ужасно занята.
– Чем же?
– Какой-то раненный в плечо солдафон, свалившийся ей словно снег на голову, который, видимо, занимает большое место в ее жизни. Некий…
– Фурнье, я знаю! Ага, значит, гусар вернулся? Он ненавидит Императора, но не может долго оставаться вдали от поля битвы.
Марианна вздохнула.
– Интересно, есть ли хоть что-нибудь, о чем бы вы не знали, друг мой?
Улыбка Жоливаля превратилась в гримасу из-за болезненных царапин и ссадин на лице, и он печально посмотрел на остатки шляпы.
– Да… как мы, например, достанем двадцать тысяч ливров, которых нам еще не хватает.
– Остается только один выход: мои драгоценности, даже если это станет причиной ссоры с Императором. Завтра вы посмотрите, можно ли их заложить. В противном случае… придется их продать.
– Вы абсолютно не правы, Марианна. Поверьте мне, лучше будет повидаться с Императором. Попросите у него аудиенцию и, раз вы послезавтра поедете в Тюильри…
– Нет… ни за что! Он слишком хорошо умеет задавать вопросы, и есть вещи, о которых я не хотела бы ему говорить. Кроме того, – печально добавила она, – я и в самом деле являюсь убийцей. Я убила женщину, правда, не желая этого, но тем не менее убила. И не хочу, чтобы он узнал это.
– Вы думаете, он не будет задавать вопросы, если узнает, что вы продали изумруды – его подарок?
– Постарайтесь так договориться, чтобы сохранить возможность выкупить их через два или три месяца. Я буду петь везде, где мне предложат. Можете заключать контракты.
– Хорошо, – вздохнул Жоливаль, – я сделаю все как смогу лучше. А пока возьмите это.
Порывшись в кармане своего испачканного белого жилета, он вытащил оттуда что-то круглое и блестящее и всунул его в руку Марианне.
