Боны были трех видов – на товары уровня 1 (продукты, алкоголь, сигареты, легкие медикаменты), уровня 2 (колюще-режущие предметы, предметы быта, медикаменты среднего уровня) и боны уровня 3 (горючие вещества, лакокрасочные изделия, ядохимикаты, медикаменты рецептурные).
Изменения постигли еще и наркоманов. Официально диагностированным наркотики выдавали бесплатно, в спецточках. По европейской системе опиатникам выдавались две дозы метадона в сутки. Марихуанщикам – «медицинская» марихуана.
Конечно же, город начало лихорадить – новая метла по-новому метет. Начался какой-то замут с новыми документами. Спустя некоторое время знакомая почтальонша принесла повестку, предназначавшуюся уже мне. Если описывать вкратце, то мне надо было идти в новообразованный «Центр учета и контроля», который располагался в бывшем детском саду «Березка», в американской зоне. Пришлось одеться поцивильнее и оставить дома все средства самообороны. Уж в этом джедаям можно отдать должное – безопасность в своей зоне они поставили. Поэтому я вполне спокойно оставил дома все, что могло сойти за «незарегистрированное средство самообороны». Попасть в группу риска мне не хотелось.
Группа риска – это отдельная тема, в нее могли занести за все. За ношение средств самообороны без разрешения на то, за футболку с «антидемократической» и «террористической» символикой, за оскорбление важной шишки, за неправильную музыку (мотивировалось это излишне напряженной обстановкой, «сегодня ты играешь джаз, а завтра…»). Попавшего в группу риска имеют право обыскать в любой момент, задержать на сутки и в случае серьезного нарушения конфисковать его имущество, вплоть до недвижимости. Обыскать и задержать могут не только самого попавшего в эту группу, но и его близких друзей и знакомых.
Так или иначе, я вполне спокойно дошел до кордона, еще издали посверкивающего той самой сеткой.
Меня остановили:
– Stop! – Далее в мой адрес полилась мешанина английских слов, которые на слух я пока не очень хорошо воспринимал.
– Э-э-э… – я слегка замялся. – Сорри, ай э вэри бэд андерстэнд инглиш.
– Shit… – пробормотал накачанный биндюг в светлой форме и снова зачавкал словами, но на этот раз уже в сторону кордона.
Из будки что-то пробурчали в ответ, оттуда выскочил очень худой парень в пиджаке, после чего охранник на КПП повторил свой вопрос. Парень начал переводить:
– С какой цель ты есть идти в эту зону?
– Да меня вызвали… вот… – Я достал из кармана извещение, доставленное мне почтальоншей.
– Покажи. – Скрупулезно прочитав, переводчик что-то сказал охраннику и ушел назад в будку.
Охранник открыл шлагбаум и жестом указал мне – дескать, иди.
В детском саду, а ныне «Центре учета и контроля», была большая очередь из парней моего возраста. Я внимательно скользнул по ней глазами – никого из знакомых не было. Пришлось становиться в самый хвост.
– Слышь, долго тут торчишь? – толкнул я в спину стоящего передо мной.
– Лично я нет, – хмуро ответил тот. – Полчаса назад подошел.
– Ясно… А тебя зачем вызвали?
– Язык чешется? Об асфальт почеши.
– Ласковый какой…
Я хмыкнул и отвернулся. Было скучно. У кого-то из наушников доносился ритмичный речитатив модного рэппера, кто-то смолил сигареты. Пара парней прихлебывала «Хайнекен» из железных банок. Кто-то просто болтал о чем-то своем…. Очередь медленно продвигалась.
Я не засекал время, но наверняка минуло не меньше часа, прежде чем я прошел в прохладное здание и оказался у длинной парты, заставленной компьютерами и иной техникой. Как ни странно, со мной говорили по-русски.
– Назовитесь. – Но легкий пришепетывающий акцент все-таки был.
– Найменов Ярослав Александрович.
– Каков ваш возраст?
– 16 лет.
– Хм… – Белобрысый мужчина в очках критически прошелся по мне глазами.
Я постарался втянуть небольшое выпирающее брюшко, а сидящий за столом защелкал мышкой и клавиатурой.
Спустя минуты две он нерешительно произнес:
– Вы выглядите старше.
– Кхем… спасибо… – Я замялся. – А зачем меня вызывали?
– Для проверки личности и выдачи соответствующего удостоверения.
Он нажал пару кнопок на клавиатуре и потянулся к стоящему неподалеку здоровенному аппарату, чем-то напоминавшему автомат по продаже сока.
В «автомате» что-то противно запищало, и из находившейся на нем сбоку решетки заструился чуть видный пар.
Сразу после этого из прорези (которая была сразу над столом) вылез белесый кусок пластика с блестящим штрихкодом.
Мужчина взял его, сунул в некое подобие принтера, мощно припечатал крышкой….
Весь процесс продолжался примерно 40 минут, после которых я держал в руке новенькое удостоверение личности. Не такое, как в Казахстане, – на белый пластик была нанесена моя фотография, сразу над ней штрихкод и блестящая, отдающая радугой полоска. Справа от фотографии строчки: Name, Surname, Patronymic, Nationality, Age, Status.
Я прошелся глазам по строчкам.
Name: Yaroslav
Surname: Neimenov
Patronymic: Alexandrovich
Age: 16
Nationality: Russian (german)
Status: CL
Конечно же, я не преминул спросить, что означает последняя строчка.
– CL – civil. – ответил мужчина – Гражданский.
– Ясно. Я могу идти?
– Можете. Завтра в 14.00 вы обязаны явиться к штабу для общественно полезных работ по его укреплению. За неявку на вас будет наложен штраф.
Выходя на бьющую в голову жару лета, я глубоко вдохнул пыльный воздух и утер со лба пот. В голову билась настойчивая мысль. Оккупация началась. Констатация факта.
«Спальный район» города Грязи. Российская Федерация
Кто пойдет за изорванным знаменем —
Драться за последний рубеж?!
Защищать бесполезные знания
И нелепость белых одежд?!
Эй, вставайте – кто еще остался?!
Встанем гордым строем среди руин…
Кто еще помнит и кто не сдался?!
Я не верю, что я один
Защищаю свой город!
«Тэм Гринхилл»
Одиннадцатилетний Толька влетел в квартиру Пыряевых, тяжело дыша и с огромными от испуга глазами. Споткнувшись у порога, промчался на кухню и заорал:
– Маааам!!! Там… там, во дворе… там ребят хватают!
Колдовавшая у плиты Анастасия Игоревна испуганно бросила взгляд на сына, потом – на окно, за которым (пятый этаж), конечно, ничего видно не было. А на шум со двора она давно не обращала внимания.
