Среди этого броуновского движения деловых с некоторой ленцой прогуливалось еще пара орденских служак с винтовками за спиной, изображая собой патруль охраны порядка. Для них все окружающее действо было надоевшей рутиной, в которой давно не было никакой новизны, а значит, и развлечения.
Слева от ворот стояло в ряд пять камуфлированных «Уралов», возле которых топталось несколько человек явно военного вида.
На бортах и дверях машин видны были белые надписи «РА» и «RA». Одна под другой. Я так понял, что это сокращения от «Русской армии» на латинице и кириллице. Гляделись «Уралы» чисто, аккуратно и ухоженно, хотя и было заметно, что они далеко не первый год в эксплуатации.
Среди вояк у машин я быстро вычислил «сундука»
[187]
в тельняшке под раскрытым воротом комка.
[188]
В отличие от других военных он носил не камуфлированное кепи, а черный берет. На мягких погонах, которые по примеру израильской армии были закреплены на «липучке», у него было по две маленькие звездочки одна под другой.
Видимо, подсознательно я увидел в нем родственную душу — моряка, и решил задать свой вопрос именно ему:
— Товарищ мичман, вопрос имею.
Обернувшись, он чуть ли не с презрением осмотрел и мой прикид от «Бриони», и особенно мокасины на босу ногу. Смерил меня еще разок взглядом сверху вниз. Почесал затылок. Хмыкнул, типа товарища Сухова в «Белом солнце пустыни», и милостиво разрешил:
— Обращайтесь.
Голос его был похож на тембр актера Булдакова. Того самого генерала из «Особенностей национальной охоты». Как специально для пущего эффекта.
— Не подскажете, где тут конвой собирают в Россию?
— В Москву, штоль, приспичило? — широко улыбнулся военный.
— Почему сразу в Москву? — набычился я в ответ. — Она мне еще в прошлой жизни надоела. Может, здесь и лучше места есть, только не знаю я их пока. Сегодня только прибыл.
— Так, — оглядел он меня еще раз, — ты сам собой тут пешком или с «целкой мерина»?
— Да нет. Зачем мне «мерседес»? На автобусе я.
— Никак на «неоплане»? — усмехнулся «сундук» злорадно. — Сдохнуть можно. На чем только не приезжают люди. А ты в курсе, что тут автобанов нема? И еще долго-долго не будет.
— В этом отношении не переживайте, — постарался его успокоить и снять с издевательской нотки, — у меня автобус полноприводной, на базе «Садко».
[189]
— Это уже интересно. — У военного даже взгляд изменился. — Пошли, глянем.
Я протянул ему правую ладонь и представился:
— Жора. Волынский.
После крепкого пожатия он и сам назвался. Также через паузы:
— Василий. Быхов. Прапорщик.
— Почему прапорщик? — удивился я. — Вы разве не флотский?
Он засмеялся.
— Хе… Ты это по тельняшке решил? — догадался.
— Ну да, — не стал я отпираться.
— Не обращай внимания. Просто с голубыми полосками тельника не нашлось летнего. Вот мне морячки наши и презентовали. Нет в нашей армии голубых тельников, как и самих войск дяди Васи.
[190]
А старым моим тельникам уже хана пришла от старости. Такая вот тряхомудия. По жизни-то я бывший спецназер
[191]
с Чучковской бригады.
[192]
Мне без тельника никак нельзя.
[193]
А сам ты, видать, морячок?
— Оттрубил два года в разведке Северного флота, — похвастал я. — Старшина второй статьи.
— Ну пошли, старшина, твой автобус смотреть, — предложил прапор.
Мы вышли за шлагбаум и повернули к автобусу.
Тут Быхов укоризненно покачал головой.
— Детишек обездолил, злыдень. А говорил — разведчик.
— Детишки мои сейчас в гостинице, — оправдался я, — а я сюда именно на разведку, насчет конвоя узнать-договориться. Посмотреть, что да как. Мы же только сегодня прибыли.
— И много вас?
— Четырнадцать душ.
— Это хорошо, — протянул прапор, — это очень даже хорошо, что четырнадцать. А лучше бы было пятнадцать. Или все восемнадцать. Чем больше русских здесь, тем лучше для нас. Карту видел?
Я кивнул, подтверждая.
— Вот и прикидывай, морячок, к носу, что тут нам досталось. Об одной шестой части суши нам тут только мечтать приходится, — приговаривал прапор, обходя автобус, — да еще климат непривычный. Для большинства — тягостный. Знал бы ты, как тут временами зимы хочется. Да чтоб со снегом…
Быхов остановился, заглянул под днище автобуса.
Похмыкал многозначительно.
Поцыкал зубом.
Разогнулся, отряхнув ладони. И выдал заключение:
— Годится. Очень даже годится. Разве что я бы посоветовал колеса поменять.
— На водку? — попытался я пошутить.
Не прошла шутка юмора с прапором. Как об стену горох.
— Не-а, — Быхов был серьезен. — На шишигинские.
[194]
Ну-у… От ГАЗ шестьдесят шесть. Понимаешь, о чем я?
Я кивнул головой, подтверждая.
— Они тебе клиренс слегка поднимут. И резина на них совсем другая. И все тогда будет у тебя зер гуд, морячок. Жрет он у тебя чего?
— Соляру. — Настроение после экспертизы, проведенной прапором, стало подниматься.
— Соляру — это замечательно, — с чувством сказал прапор, — а то тут у нас с хорошим бензином напряг, понимаешь ли. Только из-за ленточки, да и то не везде. И не всегда. А местный хороший бензин практически весь уходит самолеты заправлять.
— Ну так что насчет конвоя? — снова пристал я с основным вопросом повестки дня, чуя, что лекции этот прапор может читать долго. И похоже, что на любые темы.
