— Хорошо.
Чуть позже тем же вечером, когда все сидели вокруг костра и говорили о предстоящем весной выпускном вечере, Лорен наклонилась к Дэвиду и прошептала:
— Я уверена, что твой отец действительно хотел прийти.
Дэвид вздохнул.
— Ага. И он обязательно придет в следующую пятницу, — сказал он и, повернувшись к Лорен, вдруг просиял. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — сказала Лорен, просовывая руку в его ладонь.
И тут он улыбнулся.
Последние несколько дней Энджи работала не покладая рук. Каждое утро она вставала на рассвете, устраивалась за кухонным столом, раскладывала свои записи, меню и делала новые пометки. В эти окрашенные бледно-розовым часы тишины она составляла план кампании по сбору верхней одежды и сочиняла тексты рекламных объявлений и листовок. К половине восьмого она уже была в ресторане, где под руководством матери изучала то, что всегда было вне поля зрения посетителей.
Они начали с поставщиков. Энджи наблюдала, как мама проходит мимо ящиков со свежими овощами и каждый день выбирает одно и то же: помидоры, зеленый перец, баклажаны, салат «Айсберг», желтый лук и морковь. Ей ни разу не пришло в голову взглянуть на грибы портобелло или порчини, на разноцветный болгарский перец, на молодую зеленую фасоль в стручках, на кочанный салат или на сочные темные трюфели.
Та же самая история повторялась на рыбном или мясном рынках. Мама покупала крохотные розовые коктейльные креветки и больше ничего. У «Братьев Альпак» она брала фарш из постной филейной говядины, свиной и телячий фарш, а также с десяток куриных грудок. На четвертый день Энджи поняла, что теряется масса возможностей. И тогда она отстала, сказала маме, чтобы та шла домой, что она скоро догонит ее. Как только мама скрылась из виду, она отправилась к супервайзеру рынка овощей и фруктов.
— Мне нужен ваш совет, — сказала она, — давайте представим, что «Десариа» — совершенно новый ресторан.
И уже через несколько минут на Энджи обрушился такой поток полезной информации, как на циркового клоуна — конфетти. Она ловила каждое слово и едва успевала все записывать. Затем она повторила свои вопросы супервайзерам рыбного и мясного рынков. Вопросов у Энджи было много.
Как влияет на качество рыбы быстрая заморозка?
Какой из съедобных моллюсков лучше? Устрицы?
Для чего могут понадобиться кальмаровы «чернила»?
Как правильно выбрать мускусную дыню?
Чем дангенесский краб лучше снежного?
Она получала ответы на все свои вопросы, и к концу недели Энджи уже хорошо представляла, как можно изменить меню к лучшему. Она с маниакальным усердием собирала рецепты и меню из лучших и самых знаменитых ресторанов Лос-Анджелеса, Сан-Франциско и Нью-Йорка. Везде, как она заметила, для сезонных блюд использовали свежайшие ингредиенты местного производства. Кроме того, она прочитала все записи и пометки отца и устроила своим сестрам жесточайший экзамен, пока те не взмолились о пощаде.
Впервые за всю свою жизнь она почувствовала принадлежность к ресторану. К ее удивлению и к удивлению всех остальных, это ощущение ей понравилось.
В субботу вечером Энджи пришлось помогать Лорен обслуживать посетителей, но, как только у нее выдавалась свободная минута, она принималась изучать счета, подлежащие оплате, оплаченные счета, а также делала пометки о том, какие запасы надо пополнить. День прошел в суете, и к тому моменту, когда зал покинули последние посетители, она чувствовала себя страшно уставшей.
И от этого ей было радостно.
Энджи пожелала спокойной ночи маме и Мире, проводила их до двери, взяла две порции мороженого и села за столик у камина. Она обожала эту часть вечера, когда рабочий день закончен, а в закрытом ресторане стоит тишина. Эта уютная атмосфера успокаивала ее, и иногда, слушая, как трещат дрова или дождь стучит по крыше, она ощущала присутствие отца.
— Энджи, я ухожу домой, — сказала Лорен, направляясь к ней через зал.
— Поешь со мной мороженого. Очень вкусное. — За прошедшие дни это стало для них обеих своего рода ритуалом — есть вместе десерт. Энджи поймала себя на том, что с нетерпением ждет момента, когда они сядут вот так — в тишине — друг напротив друга.
Лорен улыбнулась:
— Если так пойдет и дальше, то к школьному балу я растолстею.
Энджи рассмеялась:
Не переживай, садись.
Лорен села напротив, где уже стояла креманка с мороженым.
Энджи положила кусочек в рот.
— Боже, до чего же оно хорошо! Но плохо, что сегодня у нас почти не было посетителей. — Она посмотрела на Лорен: — И чаевые у тебя наверняка скудные.
— Увы!
— Реклама о кампании по сбору верхней одежды выходит завтра. Это должно помочь.
— Надеюсь.
— Кстати, сколько теперь стоит платье для школьного бала?
— Целую кучу денег, — вздохнула Лорен.
Энджи внимательно оглядела ее:
— Какой у тебя размер?
— Восьмой.
— Как у меня. — Вот он, ответ, простой, как ложка в ее руке. — Я могла бы одолжить тебе свое платье. Конлан… мой… мой бывший муж, работал репортером в «Сиэтл тайме». Изредка мы с ним ходили на всякие приемы. Так что у меня есть несколько подходящих к случаю платьев. Ты можешь выбрать, какое тебе понравится.
Выражение на лице Лорен было красноречивее любых слов: жгучее желание, смешанное со стыдом.
— Я не могу. Но все равно спасибо.
Энджи решила не форсировать события и дать Лорен время подумать над ее предложением.
— Ты идешь туда с тем мальчиком, который забирает тебя после работы?
Лорен вспыхнула:
— Да. Его зовут Дэвид Хейнз.
По реакции девочки Энджи поняла: это — любовь. Она совсем не удивилась. Лорен — серьезная девочка, она из тех, кто полностью погружается в отношения, а потом с большим трудом выбирается из них. Другими словами, она хорошая девочка.
— И как давно вы с Дэвидом встречаетесь?
— Почти четыре года.
Энджи удивленно изогнула брови. Годы, проведенные в старших классах, нужно пересчитывать с тем же коэффициентом, что и собачий возраст, так что можно сказать, что четыре года — это целая жизнь. Ей хотелось предупредить Лорен: «Будь осторожна, любовь убивает», но она удержалась от такого совета. Если девушке повезет, возможно, ей никогда не придется это узнать.
Эти мысли вернули Энджи к размышлениям о Конлане и о том времени, когда она любила его. И о том, каково ей было, когда все это стало прошлым. Она встала из-за стола, испугавшись, что нахлынувшие воспоминания заставят ее расплакаться. Подойдя к окну, она устремила взгляд в ночь. В этом году осенние холода наступили раньше обычного. Город уже усыпан опавшими листьями, ветер с шумом гоняет их по тротуарам и проезжей части. Еще неделька — и эти листья превратятся в прелую, скользкую массу.
