«Там тебе и место». Лорен услышала эти слова так же отчетливо, как если бы они были произнесены вслух.
Однако в этом заключалась еще одна ложь.
Потому что ей нигде не было места.
Лорен вернулась в класс и занялась обыденными для старшеклассников делами: записала лекцию, заполнила в дневнике графы с домашними заданиями по предметам, поболтала с одноклассниками. Раз или два она даже улыбалась, но внутри у нее было пусто и холодно, а в душе поднимался гнев.
Ведь Дэвид обещал хранить их тайну! Он знал — они знали, — что рано или поздно секрет вылезет наружу, но она не ожидала, что это случится так скоро. Она еще не приготовилась к тому, чтобы во всеоружии встретить каверзные вопросы и сплетни.
К обеду гнев овладел Лорен полностью. Она разозлилась до предела. Не обращая внимания на оклики подруг, она пересекла школьный двор и решительно распахнула дверь тренажерного зала. Он был там вместе со своими приятелями. Они о чем-то разговаривали и весело хохотали, заглушая стук грузов и гантелей и тяжелое дыхание спортсменов.
Когда Лорен вошла в зал, все замолчали.
«Черт бы тебя побрал, Дэвид».
Она почувствовала, как у нее запылали щеки.
— Эй, — произнесла она, стараясь не выдать эмоций, которые владели ею. Пусть все видят, что она такая же успешная старшеклассница, как и все.
Дэвид медленно направился ей навстречу. Он сразу как-то сжался и стал похож на загнанного зверька.
— Пока, парни.
Ему никто не ответил.
Лорен и Дэвид молча шли через двор к футбольному полю. День был холодным и ветреным, трава казалась серой под слоем инея. В воздухе витал слабый аромат яблок.
— Как ты мог так поступить? — наконец нарушила молчание Лорен. Ее голос прозвучал неожиданно мягко. Она-то думала, что закричит на него, возможно, даже ударит его, но сейчас почувствовала, что на это у нее нет сил, что их отобрал сковавший душу холод и страх.
Дэвид взял ее за руку и повел к трибунам. Они сели на жесткую скамейку. Не обнимая Лорен, он устремил взгляд вдаль и тяжело вздохнул.
— Ты же обещал, — снова заговорила она, на этот раз громче. — И кому? Тренеру Триппу! Все же знают, что у него язык без костей. Почему ты не подумал…
— Отец со мной больше не разговаривает.
Лорен нахмурилась. Она не знала, что сказать.
— Он назвал меня тупым идиотом. Нет! Законченным недоумком. Это его точные слова. — При каждом слове у него изо рта вылетал пар.
Гнев Лорен тут же угас, а ее сердце затопила нежность. Она взяла его за руку и прижалась к нему. Лорен знала, все то время, что они с Дэвидом встречались, он очень переживал из-за недостатка внимания со стороны отца. И это их по-своему сближало: родитель, который недостаточно любит своего ребенка.
«Спидстер» был гордостью Дэвида и его отрадой не потому, что машина вызывала зависть у других мальчишек или нравилась девчонкам. Автомобиль был дорог ему тем, что это была любимая машина отца. И наибольшую ценность для Дэвида имели те часы, что он проводил с отцом в гараже. Только там они и общались.
— Он даже отказывается заниматься «спидстером». Он говорит, что нет смысла устанавливать колеса, если на машине собирается ездить сопляк, который ни к чему не стремится. — Дэвид наконец-то решился посмотреть на Лорен. — Мне очень нужно было с кем-то поговорить. С мужчиной.
Лорен его отлично понимала. В какой-то момент одиночество стало для него невыносимым, и он дал слабину.
— Ладно, прости, что набросилась на тебя.
— А ты прости, что рассказал тренеру. Я же просил его молчать.
Они долго сидели молча, прижавшись друг к другу, прежде чем Лорен сказала:
— По крайней мере, мы вместе.
Тихо, голосом, в котором не было ни капли уверенности, Дэвид произнес:
— Да.
Войдя в подъезд, Лорен слишком поздно заметила, что ее поджидает миссис Мок, и поняла: разговора не избежать.
— Лорен, — мрачно произнесла та, — я сегодня ходила к твоей маме на работу.
— Да? Вы застали ее?
— Ты же знаешь, что нет. Ее начальница сказала, что она уволилась. Уехала из города.
Лорен будто согнулась под тяжестью этих слов.
— Да, я собираюсь теперь работать полный день. Обещаю…
— Не могу, детка, — покачала головой миссис Мок. Лорен видела, что ей неприятно сообщать плохую весть, но она продолжила: — Тебе не по средствам арендовать квартиру. Моему начальнику надоели эти постоянные задержки квартплаты. Он требует, чтобы я выселила вас.
— Пожалуйста, не надо.
Лицо миссис Мок исказила страдальческая гримаса.
— Я бы рада тебе помочь, девочка, но что я могу сделать?! Прости. — Она вернулась в свою квартиру, дверь за ней со скрипом закрылась.
Если еще хоть один человек скажет ей «прости», подумала Лорен, она закричит. Только крики не помогут.
Она медленно поднялась наверх, прошла в квартиру и в сердцах захлопнула за собой дверь.
— Думай, Лорен, — сказала она себе прежней, той девочке, которой было под силу взять любую вершину. — Думай!
В дверь постучали.
Наверняка это миссис Мок забыла предупредить ее, что квартиру нужно освободить к завтрашнему дню.
Лорен открыла дверь и заговорила:
— Я не могу…
На темной лестничной площадке стояла Энджи.
— Ой, — вырвалось у Лорен.
— Привет, Лорен. — Радушие, светившееся в улыбке Энджи, причинило Лорен едва ли не физическую боль. — Может, пригласишь меня войти?
Лорен представила, как Энджи Малоун ходит по вонючему, вытертому ковру, садится — нет, не решается сесть — на продавленный диван, оглядываясь по сторонам, делает выводы и тоже начинает жалеть ее.
— Нет. Не приглашу. — Лорен сложила руки на груди и преградила ей путь.
— Лорен, — строго, по-родительски произнесла Энджи, и Лорен отступила в сторону, пропуская ее.
Энджи прошла в квартиру, Лорен побрела за ней, глядя на свое жилище глазами Энджи. Пожелтевшие от сигаретного дыма стены с облетевшей штукатуркой; немытые окна с неприглядным видом на соседнее здание. Вокруг такая грязь и убожество, что даже страшно предлагать гостье присесть.
— Хочешь колу? — неуверенно проговорила Лорен, переминаясь с ноги на ногу. Поймав себя на этом, она замерла.
К ее изумлению, Энджи села на диван. Причем не на краешек, чтобы не запачкать свою одежду.
— Я не хочу колу, но все равно спасибо.
— Кстати, о работе…
— Да?
— Мне надо было позвонить.
