Однажды я неожиданно зашел к брату. Берта лежала в его объятиях.
Латыш нервно схватился за бутылку, где рому оставалось только на донышке, и залпом допил ее.
— Я уехал, — заключил он не своим голосом. — Ничего другого сделать я не мог. Уехал. Сел в поезд. Очутился на улице Сицилийского короля мертвецки пьяный и смертельно больной.
Глава 18
Семейная жизнь Ханса
— Видимо, я способен внушать женщинам только жалость. Когда я проснулся, около меня хлопотала какая-то еврейка. Она тоже вбила себе в голову, что я должен перестать пить. Как и та, обращалась со мной словно с ребенком.
Он засмеялся. Глаза его увлажнились. Следить за всеми переменами в его лице было утомительно.
— Только эта выдержала. А Петерс… Не зря же мы, в конце концов, близнецы, есть в нас что-то общее.
Я вам говорил, что он мог жениться на немке из высшего общества. Так нет же! Он женился на Берте, только не сразу, а когда она переехала и начала работать в Фекане. Он не сказал ей правду. Это естественно! Понимаете, человеку нужно иметь свой уголок, чистый, спокойный. У него пошли дети…
Латыш больше не мог сдерживаться. Голос у него сел.
На глаза навернулись настоящие слезы, но они тут же высохли, словно выжженные раскаленными веками.
— Еще сегодня утром она считала, что вышла замуж за капитана дальнего плавания.
Время от времени он приезжал навестить ее и детей — дня на два, иногда на месяц. А я все это время никак не мог избавиться от другой, от Анны.
Кто может сказать, почему она любила меня? Но она любила, это точно.
А я обращался с ней так, как всю жизнь обращался со мной брат. Оскорблял ее. Без конца унижал.
Когда я напивался, она плакала. И я пил нарочно! Я даже начал курить опиум и прочую мерзость. Нарочно!
Потом я заболел, и она две недели выхаживала меня. А потом все сломалось.
Он с отвращением взглянул на свое тело. Спросил умоляюще:
— Вы не попросите принести еще выпить?
Секунду поколебавшись, Мегрэ гаркнул на всю лестницу:
— Рому!
Латыш даже не поблагодарил его.
— Иногда я убегал, ездил в Фекан, бродил вокруг виллы, где жила Берта. Потом я увидел ее с коляской — у нее родился первый ребенок.
Из-за того, что мы были так похожи друг на друга, Петерсу пришлось признаться, что я его брат.
Однажды мне пришла в голову мысль… Еще когда мы были мальчишками, я настолько восхищался братом, что старался подражать его повадкам.
Словом, я настолько извелся, что однажды оделся, как он, и отправился туда.
Служанка ничего не поняла. Но в тот момент, когда я уже собирался войти, появилась малышка, закричала: «Папа!»…
Я просто дурак. Я убежал. И все-таки это засело у меня в голове.
Иногда Петерс назначал мне свидания. Ему нужны были фальшивые бумаги. Я их изготовлял. Почему? Я ненавидел его и тем не менее подчинялся. Он ворочал миллионами, бывал во дворцах, салонах. Два раза попадался и оба раза выпутывался. Я никогда не интересовался делами его организации, но вы о них догадываетесь и без меня. Пока он был один или с кучкой сообщников, он отваживался только на не очень крупные аферы.
Однако Мортимер, с которым я недавно познакомился, заметил это. Брат был ловок, дерзок, если хотите, просто гений. У Мортимера был размах и солидная репутация во всем мире.
Петерс стремился объединить под своей властью крупных аферистов, организовывал дела. Мортимер их финансировал.
Мне все это было безразлично. Как сказал мой брат, когда я был еще студентом в Тарту, я — неудачник. И, как все неудачники, я пил, впадал то в депрессию, то в возбуждение. Моим единственным спасательным кругом, который еще мог удержать меня на поверхности среди всех этих водоворотов, была Берта. До сих пор не могу понять — почему? Наверное, встретив ее, я впервые в жизни понял, что могу быть счастлив.
Я имел несчастье поехать туда в прошлом месяце.
Берта читала мне нравоучения. И в конце добавила: «Почему бы вам не последовать примеру своего брата?»
Тогда меня осенило. Я не понимал, почему не подумал об этом раньше. Я же могу стать самим Петерсом, стоит только захотеть…
Несколько дней спустя он написал мне, что едет во Францию и что я ему понадоблюсь.
Я отправился в Брюссель встречать его. Забрался в вагон с неположенной стороны, спрятался за чемоданами и сидел там до тех пор, пока не увидел, что он встал и пошел в туалет. Я оказался там раньше его.
Я убил его. Перед этим я выпил литр джина. Самое трудное было раздеть труп, натянуть на него свою одежду…
Он пил с жадностью, которую Мегрэ и вообразить себе не мог.
— Во время вашей первой встречи в «Мажестике» Мортимер что-нибудь заподозрил?
— Думаю, что да. На это было лишь смутное подозрение. Я тогда думал только об одном: вновь увидеть Берту.
Я хотел сказать ей правду. У меня, собственно говоря, не было угрызений совести, но извлечь выгоду из своего преступления я не мог. В чемодане Петерса была самая разнообразная одежда. Я переоделся бродягой, что было мне привычнее. Вышел из отеля через запасной ход… Я почувствовал, что Мортимер следит за мной и целых два часа старался сбить его со следа. Потом сел в машину и велел отвезти себя в Фекан.
Берта так ничего и не поняла. А я стоял перед ней, отвечал на ее расспросы, но не нашел в себе мужества признаться. Потом появились вы. Я увидел вас из окна. Сказал Берте, что меня преследуют за кражу и попросил ее спасти меня. Когда вы ушли, она сказала: «Теперь уходите! Вы позорите дом своего брата…»
Прекрасно! Именно так она и сказала. И я ушел. И мы оба, вы и я, возвратились в Париж.
Я вернулся к Анне. Конечно, была сцена, слезы. В полночь появился Мортимер. На этот раз он все понял, угрожал убить меня, если я действительно не займу место Петерса.
Для него это был главный вопрос. Петерс был единственным связующим звеном между ним и бандами. Без него он не имел над ними власти.
Снова «Мажестик». И вы — позади меня. Я услышал об убитом инспекторе. Увидел, что вы держитесь неестественно прямо.
Вы не представляете себе, какое я чувствовал отвращение к жизни. При мысли, что я обречен вечно играть роль брата…
Помните тот маленький бар? И фотографию, которая у вас выпала.
Когда Мортимер явился в гостиницу «У Сицилийского короля», Анна начала протестовать. Она чувствовала, что в этой ситуации будет лишней. Понимала, что моя новая роль отдалит нас друг от друга.
Вечером в номере «Мажестика» я нашел чемодан и письмо.
— Серый костюм из магазина готового платья и записку от Анны, где говорилось, что она собирается убить Мортимера и назначает вам где-то свидание?..
