Книга Похитители бриллиантов, страница 57. Автор книги Луи Буссенар

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Похитители бриллиантов»

Cтраница 57

— Вот именно. Мы еще смотрели бойню, которую бушмены называют «хопо».

— Меня предательски схватили работорговцы-португальцы. И как раз в такую минуту, когда я был обезоружен крокодилом.

— Это мы знаем. Мы даже нашли твой карабин. И мы страшно испугались за тебя.

— Я об этом догадывался!

— Что нам оставалось думать, когда мы увидели на прикладе следы крокодиловых зубов.

— Но постой-ка! Мы этот карабин давно потеряли. Как он попал к тебе в руки?

— Сейчас узнаешь. Я буду краток. Пропускаю крааль, пропускаю мучителей, которые хлестали меня и мою лошадь чамбоком, пропускаю побег и то, как за мной охотилась целая стая крокодилов. Не стану описывать по крайней мере сегодня мои приключения в лесу, гибель коня, наповал сраженного отравленным копьем, и так далее и так далее. Перехожу сразу к главному. Я искал дорогу в крааль, и, утомившись, прилег поспать, а проснувшись, увидел целую ораву чернокожих и сразу узнал их. Эти мошенники связали мне руки и ноги, так что я и шевельнуться не мог.

— Кто же они были?

— Дружки нашего миссионера.

— Бродячий оркестр?

— Вот именно. Неплохие у него приятели. Мерзавцы, сообщники работорговцев! И они еще имеют наглость сами себя называть их поставщиками! Они знали, что я принимал участие в освобождении рабов-бушменов, и потому надели на меня колодку. Затем меня посадили в пирогу и пустили вниз по реке. Река течет на север.

— Так!.. Дальше!..

— В краали я делал все, что полагается делать рабу. Как я уже сказал вам, я толок просо, работал по домашнему хозяйству, за что мне платили чамбоком, я таскал воду, нянчил детей…

— И долго это продолжалось?

— Дней двенадцать. Мне здорово надоело. И вот в одно прекрасное утро, когда я пришел на реку набрать воды, я почувствовал какой-то тошнотворный запах — смесь мускуса и гниения — и сразу догадался, что где-то поблизости должен находиться крокодил. Но вместо того чтобы пуститься без оглядки наутек, я стал соображать, куда бы тут укрыться. Хорошо, что я сразу не удрал, потому что на мокром песке лежал огромный мертвый крокодил. Он, видимо, подох давно и почти совершенно разложился. И тут я не смог удержаться от смеха: в пасти этого чудовища торчал какой-то тючок и распяливал ему челюсти. Тогда я сразу узнал этого крокодила: старый знакомый! Португальцы привязали к хвосту моей лошади охапку колючек «подожди немного», а я завернул колючки в куртку и швырнул крокодилу прямо в пасть, когда он собрался попробовать, каков я на вкус.

— Молодец! И конечно, колючки застряли у него в глотке, и он погиб.

— Вот именно! Но самое интересное то, что на солнце он разлагался очень быстро, а от этого образовались газы, так что он держался на поверхности воды, как буек. Вместо того чтобы утонуть, он тихонько плыл по течению и, по счастью, оказался вблизи деревни, в которой я погибал.

— Я только не вижу, в чем тут счастье…

— Терпение! Я ведь сказал тебе, что колючки были завернуты в мою охотничью куртку.

— Воображаю, какой вид она имела.

— Вид как вид. Рубчатый бархат первого сорта. Приедем в Кейптаун, я тебе дам адрес портного. Правда, она была вся в дырках, но это значения не имело. Карманы были целы, это самое главное. И я сразу бросился к карманам. Прежде всего я нашел огниво и трут. Конечно, трут здорово промок, но просушить его на здешнем солнце было нетрудно. Затем я нашел свою небольшую лупу, которая тоже в случае надобности может заменить кремень и огниво. В правом наружном кармане оказалось двенадцать латунных патронов с разрывными пулями Пертьюзе. Эти латунные гильзы можно использовать бесконечное число раз.

— Дорогой мой, но ведь порох, должно быть, промок и обратился в кашу.

— Глубокая ошибка, дорогой Альбер. Перед отъездом из Франции я смазал донышки патронов и фитили раствором каучука с сернистым углеродом. Испарение этого вещества оставило тонкую пленку каучука на частях, могущих отсыреть, и таким образом мои патроны оказались так же недоступны для влаги, как банки с притертой пробкой. [28]

— Допустим. А фитили? Насколько я знаю, они на деревьях не растут…

— У тебя плохая память. А Жозеф, тот, вероятно, помнит, что у меня был еще и левый карман из каучука, и он закрывался, как эти кожаные бутылки, которые у вас в Каталонии называются «козлиной шкурой».

— Вот именно, козлиная шкура, — подтвердил Жозеф.

— Так вот, в этом карманчике у меня лежало три сотни непромокаемых фитильков. И, кроме того, формочка для пуль, прибор для набивки гильз и пробойник восьмого калибра.

— Пробойник для нарезки пыжей? По из чего?

— Ах, граф Альбер де Вильрож, хоть ты и заядлый путешественник, но ты не очень изобретателен. Из чего я делал пыжи? Из древесной коры, из кожи, из чего угодно! А порох и свинец везде найдутся. Фургонщики снабжают всю Южную Африку.

— Все это верно, не спорю. Но что толку в этих разрывных пулях, в латунных гильзах, во всех этих твоих приборах, если у тебя нет оружия, хотя бы самого плохонького пистолетика?

— А вот представь себе, что я едва проработал три дня у моих чернокожих хозяев, как кто-то притащил целую кучу европейского оружия. Я взглянул и весь затрясся. Я увидел три больших карабина восьмого калибра и сразу их узнал.

— Должно быть, это наши, черт возьми! Они лежали на плоту, который куда-то уносил меня, — сам не знаю куда, потому что у меня был отчаянный приступ лихорадки, и…

— и плот опрокинулся. Не понимаю, как ты спасся. Ты мне сейчас расскажешь. Во всяком случае, обломки вашего крушения попали в руки к моим хозяевам. А когда я увидел свой любимый карабин рядом с вашими, я понял, что вы напали на мой след. Негров чрезвычайно заинтересовало устройство карабина. Они едва знакомы с кремневым ружьем, а центрального боя и собачки они никогда не видали. Они вертели карабины и так и этак, заряжали и перезаряжали, а как стрелять — не догадывались. И кончилось тем, что они их обменяли на несколько плетенок пива из сорго. Само собой понятно, новые владельцы тоже не знали, что с ними делать и в конце концов забросили их, быть может рассчитывая сделать из них наконечники для стрел и копий. И как раз мой карабин достался при дележке одному человеку, на которого мне больше всего приходилось работать. Ты сам понимаешь, с какой завистью посматривал я на это великолепное ружье. Да будь оно у меня в руках — и, конечно, патроны, — я мог бы держать в страхе все племя!..

— Догадываюсь! Ты нашел целый арсенал в карманах своей куртки и собирался твердо потребовать освобождения! Ты родился в сорочке, дорогой Александр.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация