Слишком темно, чтобы что-то рассмотреть.
А фонарика у него не было.
Он пополз вперед на коленях, опираясь о землю одной рукой, а другую сжав в кулак и выставив перед собой. Примерно через ярд она на что-то наткнулась.
Мягкое.
Не мех.
Ткань.
Ричер расставил пальцы. Расслабил их. Провел кончиками пальцев справа налево. Сжал.
Нога. Под его рукой была человеческая нога. Размер и плотность бедра не вызывали сомнений. Он нащупал ахиллово сухожилие, а под большим пальцем почувствовал длинную четырехглавую мышцу. Ткань была мягкой и тонкой. Скорее всего, хлопчатобумажная саржа, выношенная и много раз стиранная. Возможно, старый бумажный твил.
Ричер сдвинул руку влево и нащупал тыльную сторону колена. Нога лежала передней поверхностью вниз. Тогда он подсунул под нее большой палец и нашел колено. Оказалось, что оно вдавлено в песок. Ричер вытянул руку на три фута вправо, провел по спине и добрался до лопатки. Затем отыскал пальцами шею, затылок и ухо.
Пульса не было.
Холодная кожа. Не теплее ночного воздуха.
Под ухом он нащупал воротник. Трикотажный, слегка жесткий. Наверное, рубашка с коротким рукавом. Ричер подполз на коленях ближе и раскрыл глаза так широко, что у него заболели мышцы лица.
Слишком темно, ничего не разглядеть.
Пять органов чувств. Слишком темно, чтобы видеть, и ни звука не слышно. На вкус Ричер ничего не собирался пробовать. Оставались обоняние и осязание. Запах был относительно нейтральным. Ричер в своей жизни немало сталкивался с запахами пострадавших живых организмов. Этот не вызывал особенно неприятных ощущений. Грязная одежда, застоявшийся пот, немытые волосы, сухая, пропеченная на солнце кожа, едва различимые пары метана, потому что тело уже начало разлагаться. Мочевой пузырь и кишечник никак себя не проявили.
Крови нет.
Нет запаха духов или одеколона.
Никакой информации.
Значит, придется его потрогать. Ричер начал с волос. Не длинные, но и не короткие, полтора или два дюйма длиной. Жесткие, слегка вьющиеся. Принадлежат белому. Невозможно сказать, какого они цвета. Под ними маленький, аккуратный череп.
Мужчина или женщина?
Ричер провел ногтем большого пальца вдоль позвоночника. Под рубашкой нет лифчика, но это еще необязательно что-то значит. Он потыкал пальцем в заднюю часть грудной клетки, точно слепец, читающий Брейля. Тонкие кости, выступающий позвоночник, не слишком крупные, но жилистые мышцы. Либо худой мальчик, слегка истощенный, либо женщина в хорошей физической форме. Из тех, что участвуют в марафонах или проделывают на своих велосипедах по сто миль зараз.
Так кто же это?
Только один способ узнать наверняка.
Он ухватился за одежду на плече и бедре и перекатил тело на бок. Оно оказалось довольно тяжелым. По тому, на каком расстоянии находились друг от друга руки, Ричер пришел к выводу, что его находка имеет рост пять футов восемь дюймов, а весит, скорее всего, сто сорок фунтов. Значит, это все-таки мужчина. Женщина — участница марафонов была бы намного легче, фунтов сто пять. Продолжая держать тело за одежду, Ричер сдвинул его и позволил упасть на спину. Затем расставил пальцы и опять начал свое исследование с головы.
Вне всякого сомнения, мужчина.
Лоб оказался костистым и неровным, на подбородке и над верхней губой четырехдневная щетина. Щеки и шея более гладкие.
Молодой мужчина, скорее юноша.
Выступающие скулы, глаза сухие, как шарики из мрамора. Кожа на лице жесткая и сморщенная. Слегка перепачканная в песке и слишком сухая. Рот тоже сухой — внутри и снаружи. На шее выступают жилы, напоминающие веревки. Нигде ни грамма жира. Да и вообще сплошные кожа да кости.
«Он голодал или был обезвожен», — подумал Ричер.
На рубашке имелось две пуговицы, обе расстегнутые. Ни одного кармана, только небольшая вышивка на левой стороне. Под ней жесткие ребра и жалкие грудные мышцы. Штаны широки в поясе, никакого ремня. На ногах спортивные тапочки со шнуровкой — крючки и дырочки — на толстой вафельной подошве.
Ричер вытер руки о собственные штаны и вновь принялся ощупывать тело, только теперь снизу вверх, в поисках раны. Он работал, терпеливо обследуя тело, точно наделенная сознанием рамка металлоискателя в аэропорту. Он ощупал его спереди, снова перевернул и занялся спиной.
И ничего не обнаружил.
Никаких резаных ран или пулевых отверстий, высохшей крови, опухолей, ушибов или сломанных костей.
Руки были маленькие и довольно изящные, лишь слегка загрубевшие. Неровные ногти. Колец на пальцах нет — ни на мизинце, ни обручального, ни кольца, свидетельствующего о месте учебы.
Ричер проверил карманы брюк, два передних и два задних.
Ничего.
Ни бумажника, ни мелких монет, ни ключей или телефона. Вообще ничего.
Ричер сел на пятки и уставился в небо, пытаясь усилием воли заставить тучи рассеяться и выпустить на волю лунный свет. Но ничего такого не произошло. Небо оставалось темным. Он шел на восток, упал, повернулся назад. Значит, сейчас он находится лицом на запад. Ричер встал с колен и выпрямился. Сделал четверть оборота вправо, к северу. Медленно пошел вперед, делая маленькие шажки, изо всех сил стараясь оставаться в вертикальном положении. Затем он наклонился, провел руками по земле и подобрал четыре камня размером с бейсбольный мяч. Снова выпрямился и двинулся дальше — пять ярдов, десять, пятнадцать, двадцать.
Он нашел дорогу. Утоптанная земля уступила место залитым смолой мелким камешкам. Носком ноги Ричер нащупал ее границу, затем наклонился, сложил рядом три камня, а четвертый пристроил сверху — получилась миниатюрная пирамида. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел назад, считая шаги. Пять ярдов, десять, пятнадцать, двадцать. Он остановился, присел на корточки и стал ощупывать землю перед собой.
Ничего.
Он мелкими шажками двинулся дальше, выставив перед собой руки ладонями вниз, и наконец его правая рука уперлась в плечо трупа. Ричер посмотрел на небо. Оно по-прежнему оставалось темным.
Больше он ничего не мог сделать.
Ричер опять выпрямился, повернул налево и, неуверенно передвигаясь в темноте, направился в сторону Хоупа.
Глава
13
Чем ближе он подходил к границе Хоупа, тем больше смещался влево, в сторону дороги. Хоуп был маленьким городком, и Ричер не хотел пройти мимо него в темноте. Не хотел идти бесконечно, до самого Канзаса. Но он смещался достаточно медленно, и, по его прикидкам, к тому моменту, когда он наткнулся на плечо трупа и почувствовал под ногами залитые смолой камешки дороги, ему оставалось пройти меньше мили. Часы у него в голове сообщили, что сейчас полночь. Значит, он неплохо справлялся и его скорость составляла около трех миль в час, несмотря на то что он еще четыре раза упал и каждые полчаса проверял, не сбился ли с курса.
