Симпатичный дом.
Пустой дом.
Внутри было темно и тихо. Некоторые занавески были задернуты частично, другие окна и вовсе оставались открытыми. Лишь в одном Ричер углядел слабый зеленый огонек. Наверное, часы на микроволновке. И никаких других признаков жизни. Ничего. Ни звуков, ни малейшего фона, ни каких-то колебаний. Одно время Ричеру приходилось часто посещать темные здания, и не раз наличие в доме людей становилось вопросом жизни и смерти. У него развилось чувство, помогавшее это понять, и сейчас оно подсказывало, что в доме Воэн никого нет.
Так где же Дэвид Роберт?
Наверное, на работе. Наверное, они оба работают по ночам. Некоторые пары стараются скоординировать свою занятость. Может быть, Дэвид Роберт врач или медбрат либо трудится на стройке в ночную смену. Может быть, он журналист или работает в типографии, связан с выпуском газет. Может быть, занят в пищевой промышленности и готовится к открытию рынка. Может быть, диджей на какой-нибудь радиостанции. Может быть, Дэвид Роберт шофер-дальнобойщик, актер или музыкант и проводит много времени в дороге. Возможно, он отсутствует месяцами. Может быть, он моряк или пилот.
Может быть, он работает в полиции штата.
«Разве я не похожа на замужнюю женщину?» — спросила Воэн.
«Нет, — подумал Ричер. — Совсем не похожа. Во всяком случае, не похожа на других замужних женщин».
Ричер нашел тенистую поперечную улицу и зашагал на север, ко Второй улице. Взглянув на запад, он увидел «шевроле» Воэн, все еще припаркованный там, где он его оставил. Машина освещалась светом, льющимся из окон кафе. Ричер прошел еще один квартал и оказался на Первой улице. На небе не было ни облачка. Ярко сияла луна. Справа простиралась серебристая равнина, уходящая в сторону Канзаса. Слева различались тусклые, невероятно высокие очертания Скалистых гор, массивные и голубоватые, рассеченные клинками снега на северных склонах. Город был тихим и пустынным. До полуночи оставалось еще полчаса, а на улицах не было ни одного пешехода. Никаких машин. Никакой активности.
Ричер не страдал от бессонницы, но сейчас ему не хотелось спать. Слишком рано. Слишком много вопросов. Он прошел квартал по Первой улице и снова повернул на юг, в сторону кафе. Обычно он не нуждался в обществе, но сейчас ему хотелось увидеть людей, а кафе оставалось единственным местом, где был шанс их найти.
Он нашел четверых. Официантку — студентку колледжа, старика в вязаной шапочке, который одиноко ужинал за стойкой, мужчину средних лет, разложившего на столе в кабинке каталог с тракторами, и испуганную девушку-латиноамериканку в другой кабинке.
«У нее темные волосы, а не светлые, — сказала Воэн. — Она сидит и смотрит на запад, словно ждет известий из Диспейра».
Девушка была миниатюрной, восемнадцати или девятнадцати лет, не старше. Разделенные пробором черные как уголь волосы обрамляли лицо с высоким лбом и огромными карими глазами, которые казались двумя омутами ужаса и страха. Маленький нос и маленький рот дополняли ее облик. Ричер предположил, что у нее красивая улыбка, но улыбается она редко, а в последние недели улыбка вряд ли появлялась на ее смуглом лице. Девушка сидела совершенно неподвижно. Руки были спрятаны под столом, но Ричер не сомневался, что она сжимает их на коленях. Из-под куртки «Сан-Диего падрес»
[11]
выглядывала голубая футболка с глубоким круглым вырезом. На столе ничего не стояло — ни тарелки, ни чашки. Но Ричер видел, что девушка сидит здесь не меньше десяти или пятнадцати минут. Нельзя обрести такую неподвижность за более короткий срок.
Ричер шагнул к дальнему концу стойки, и к нему подошла официантка. Ричер слегка наклонил голову в универсальном жесте «я хочу поговорить с вами наедине». Официантка придвинулась к нему, словно они были заговорщиками.
— Эта девушка уже сделала заказ? — спросил Ричер.
— У нее нет денег, — прошептала в ответ официантка.
— Спросите, чего она хочет. Я заплачу за нее.
Он прошел в соседнюю кабинку и сел так, чтобы иметь возможность наблюдать за девушкой, не привлекая к себе внимания. Официантка подошла к ней, и на лице девушки появилось недоумение, затем сомнение и отказ. Официантка вошла в кабинку Ричера и прошептала:
— Она говорит, что не может принять ваше предложение.
— Вернитесь к ней и скажите, что это ее ни к чему не обяжет. И что я не пытаюсь за ней ухаживать. Даже не собираюсь разговаривать. Просто мне доводилось испытывать голод и оставаться на мели.
Официантка вернулась к девушке. На этот раз та согласилась и указала на пару строчек в меню. Ричер не сомневался, что она выбрала самое дешевое. Официантка ушла передать заказ на кухню, а девушка слегка повернулась на своем стуле и склонила голову в вежливой благодарности. Она сохраняла достоинство, но в уголках ее смягчившегося рта появился легкий намек на будущую улыбку. Потом она отвернулась и снова застыла.
Официантка подошла к Ричеру, и он заказал кофе.
— За нее девять с половиной долларов. А с вас — полтора.
Ричер отделил от пачки банкноту в десять долларов, добавил еще три по одному и положил на стол перед официанткой. Она поблагодарила его за чаевые и спросила:
— А когда вы были на мели и испытывали голод?
— Никогда, — ответил Ричер. — Всю свою жизнь я получал в армии трехразовое питание, а после у меня в кармане всегда водились деньги.
— Значит, вы придумали это, чтобы она чувствовала себя лучше?
— Иногда люди нуждаются в том, чтобы их убедили.
— Вы хороший человек, — сказала официантка.
— Далеко не все с вами согласятся.
— Некоторые согласны.
— В самом деле?
— Я кое-что слышала.
— И что же?
Но девушка лишь улыбнулась и отошла.
Ричер издалека наблюдал, как юная латиноамериканка ест горячий сэндвич с тунцом и пьет молочно-шоколадный коктейль. Хороший выбор с точки зрения питательной ценности. Она правильно использовала его деньги. Белки, жиры, углеводы и немного сахара. Если она станет есть это каждый день, то к тридцати годам будет весить двести фунтов, но когда ты в дороге, это разумный выбор. Закончив, девушка вытерла губы салфеткой, отодвинула тарелку и стакан в сторону и застыла в прежней позе. Часы в голове Ричера показали полночь, часы на стене сделали это с минутным опозданием. Старик в вязаной шапочке с трудом сполз с высокого стула и тяжелой походкой вышел в темноту. Продавец тракторов сложил свой каталог и заказал еще одну чашку кофе.
Девушка-латиноамериканка оставалась на прежнем месте. Ричер множество раз видел людей в подобных ситуациях, сидящих в кафе и ресторанах рядом с автобусными и железнодорожными вокзалами. Она старалась как можно дольше оставаться в тепле и беречь энергию. Девушка сохраняла стойкость. Глядя на ее профиль, Ричер пришел к выводу, что она гораздо ближе к идеалу Зенона, чем он сам. «Безоговорочное приятие судьбы». Девушка казалась бесконечно терпеливой и спокойной.
