Воэн ждала его в ста ярдах от границы.
Она припарковала машину на левой обочине и выключила габаритные огни. Ричер притормозил, выставил руку в окно и успокаивающе помахал. Она повторила его движение и помахала в ответ, широко разведя пальцы в стороны. Возможно, это был сигнал. Ричер нажал на тормоз и остановился рядом. Их пальцы соприкоснулись. Для Ричера этот контакт был на треть одобрением успешно завершенной миссии, на треть выражением облегчения — ведь он снова выбрался из логова льва, и на треть обычным дружеским жестом. Он не знал, что означает это прикосновение для Воэн. Однако она задержала руку на секунду дольше, чем это было необходимо.
— Чей пикап? — спросила Воэн.
— Старшего помощника шерифа, — ответил Ричер. — Его зовут Андервуд. Он очень серьезно болен.
— И что с ним?
— Он сказал, что это я во всем виноват.
— Он прав?
— Я нанес больному человеку пару ударов, и это меня совсем не радует. Но не я стал причиной поноса, волдырей и язв, не из-за меня у него выпадают волосы.
— Значит, ТХЭ?
— Тарман с этим не согласен.
— И ты ему поверил?
— Не слишком.
Воэн протянула ему пластиковую бутылку с водой.
— Я не хочу пить, — проворчал Ричер.
— Хорошо, — сказала Воэн. — Это вода из-под крана в моей кухне. Я позвонила другу друга Дэвида. Он знает парня, который работает в лаборатории штата в Колорадо-Спрингсе. Он предложил привезти пробу на анализ. Нужно выяснить, сколько ТХЭ она содержит. Таким образом мы узнаем, как много ТХЭ обычно использует Тарман.
— В цистерне помещается пять тысяч галлонов.
— И как часто ее наполняют?
— Я не знаю.
— А как нам это выяснить?
— У них есть офис, отвечающий за снабжение, там наверняка полно документов.
— Мы сможем туда попасть?
— Наверное.
— Оставь пикап на той стороне границы. Я довезу тебя до города, — сказала Воэн. — Мы сделаем перерыв на пончики.
Ричер бросил взгляд в зеркало заднего вида и осторожно подал пикап назад. Почувствовав, что покрытие стало другим, он сразу съехал на обочину. Там он и оставил машину с ключами в зажигании. Далеко на горизонте виднелось зарево. Пожар в Диспейре продолжался. Ричер ничего не стал о нем рассказывать.
Он пересек границу пешком и уселся рядом с Воэн.
— От тебя пахнет сигаретами.
— Я нашел пачку и выкурил половину сигареты в память о прежних временах.
— От них бывает рак.
— Я слышал. Ты в это веришь?
— Да, — сказала Воэн. — На все сто.
Она поехала на восток на средней скорости, одну руку держа на руле, а вторую положив на колени.
— Как прошел твой день? — спросил Ричер.
— По улице пролетела обертка от жвачки. Попала в свет моих фар. Нарушение антимусорного закона. Пожалуй, ничего более серьезного в Хоупе никогда не происходит.
— Ты звонила в Денвер насчет Марии?
Воэн кивнула.
— Старик действительно ее подвозил. Мария села возле скобяного магазина. Он знает ее имя. И она много ему рассказала. Они говорили полчаса.
— Полчаса? Но почему? До Диспейра меньше двадцати минут езды.
— Она сошла не в Диспейре. Мария хотела попасть на военную базу.
Они подъехали к кафе в двадцать минут первого. Девушка официантка, учившаяся в колледже, уже работала. Увидев, как они входят вместе, она улыбнулась, словно произошло то, что обязательно должно было случиться. Ей было около двадцати, но она улыбалась, как старая сваха из древней деревушки. Ричер почувствовал, что ему неизвестен какой-то секрет. И у него не было уверенности, что Воэн понимает, в чем дело.
Они уселись друг против друга в задней кабинке. Однако пончики заказывать не стали. Ричер попросил принести кофе, а Воэн — сок, смесь трех экзотических фруктов, ни один из которых Ричер прежде не встречал.
— Ты ведешь здоровый образ жизни, — сказал он.
— Я стараюсь.
— Твой муж в больнице? У него рак от курения?
Воэн покачала головой.
— Нет, — ответила она. — Вовсе нет.
Им принесли заказанные напитки, и они в молчании сделали по несколько глотков.
— Старик знал, зачем Марии нужно на военную базу?
— Она ему не сказала. Но она выбрала странную цель, тебе не кажется?
— Согласен, — кивнул Ричер. — Это действующая военная база. Туда не пускают посетителей. Даже если она знакома с одним из солдат морской пехоты. Даже если этот солдат приходится ей братом или сестрой.
— Разве в военной полиции служат женщины?
— Да, и их довольно много.
— Возможно, она одна из них. Может быть, она возвращается на службу после отпуска.
— Тогда зачем она заплатила в мотеле еще за две ночи?
— Не знаю. Может быть, она что-то проверяла.
— Она слишком маленькая, чтобы служить в боевой части военной полиции.
— У них что, есть ограничения по росту?
— В армии учитываются все факторы. Не знаю, каковы нынешние требования, но даже если она им удовлетворяет, ее бы обязательно перевели в другую часть.
— Ты уверен?
— Совершенно. К тому же она тихая и кроткая. Такие люди не становятся военными.
— Тогда что же ей было нужно на базе военной полиции? И почему она до сих пор не вернулась?
— А старик видел, как она входила на базу?
— Ясное дело, — ответила Воэн. — Он подождал, как старомодный джентльмен.
— В таком случае правильно задать другой вопрос: если они впустили Марию, чего они от нее хотели?
— Что-то связанное со шпионажем, — предположила Воэн.
Ричер покачал головой.
— Тут я ошибся. Их не беспокоит шпионаж. Они прикрывают завод с запада и востока, вероятно, у них есть люди внутри или у ворот.
— Но зачем?
— Они охраняют дорогу, по которой ездят грузовики. Из чего следует, что они опасаются краж или пропажи того, что можно вывезти только на грузовике. Что-то тяжелое, слишком тяжелое, чтобы использовать обычный автомобиль.
— Или слишком тяжелое для маленького самолета.
Ричер кивнул.
— Но самолет каким-то образом в этом участвует. Сегодня утром я терся рядом, и им пришлось остановить тайные операции, так что вечером самолет не взлетел. Я его не слышал, а позднее обнаружил в ангаре.
— Ты считаешь, что он летает только в тех случаях, когда они работают над чем-то военным?
