Две кровати рядом с ванной были заняты. На каждой прямо в одежде лежали тощие, жилистые мужчины. Оба в голубых джинсах и ковбойских сапогах, без рубашек. Оба заложили руки за головы, и оба повернулись в сторону лестницы, когда Ричер вошел в комнату. Оба убрали ближнюю к нему руку, чтобы лучше его рассмотреть.
Ричер провел четыре года в Уэст-Пойнте и еще тринадцать на службе в армии, так что за семнадцать лет научился входить в новую спальню и спокойно относиться к любопытным взглядам тех, кто там находится. Его вовсе не беспокоили неприятные ощущения, потому что существовал определенный этикет, которому нужно было следовать. Ты должен войти, выбрать незанятую кровать и совершенно ничего не говорить. Заставить заговорить кого-то другого. Такой способ позволит тебе понять, как они к тебе относятся, прежде чем тебе придется продемонстрировать им свое отношение.
Миновав две пустые кровати, он подошел к той, что стояла у северной стены, где, как он решил, будет прохладнее, чем у южной. В прошлом, в армии, у него была бы тяжелая полотняная сумка, которую он бросил бы на кровать, показывая, что она теперь занята. На сумке было бы написано его имя и звание, а зачеркнутые надписи рассказали бы – в общих чертах – о его биографии. Такие сумки экономили массу времени на разговорах. Но в этой новой для него ситуации Ричеру оставалось только достать из кармана складную зубную щетку и положить ее на тумбочку. В качестве заменителя этому жесту не хватало физической убедительности. Но он все равно показывал: «Я теперь живу здесь, так же как и вы. Хотите по этому поводу высказаться?»
Оба мужчины продолжали молча на него смотреть. Поскольку они лежали, Ричеру было трудно определить, каковы они в физическом отношении, но он видел, что оба маленького роста, примерно пять футов и шесть или семь дюймов, около ста пятидесяти фунтов. Но с другой стороны, они были жилистыми и мускулистыми, похожими на боксеров в полусреднем весе. Оба загорели, как настоящие фермеры: темно-коричневые лица, шеи и руки и белая кожа под футболками. На ребрах, ключицах и руках Ричер заметил старые шишки, он много раз видел такие прежде. У Кармен была такая. Да и у него самого парочка штук. Старые переломы, вправленные и зажившие.
Ричер прошел мимо парней в ванную комнату. В ней имелась дверь, но внутри она была общественной, по четыре штуки всего, без перегородок. Четыре унитаза, четыре раковины, четыре душа – все на одной стене. Внутри оказалось относительно чисто, пахло теплой водой и дешевым мылом, как будто его новые соседи недавно принимали душ. Может, готовились выйти куда-нибудь, чтобы провести вечер пятницы. Под потолком окно без стекла с забитой трупиками насекомых сеткой. Вытянувшись в полный рост, Ричер мог разглядеть дорожку, ведущую к большому дому, половину крыльца и часть входной двери.
Он вернулся в комнату. Один из мужчин сидел, повернув голову и наблюдая за дверью в ванную. Спина у него была такой же белой, как и живот, и на ней Ричер заметил больше заживших переломов, чем спереди. Ребра, правая лопатка. Либо много времени проводит под колесами грузовиков, либо он – ушедший на покой наездник родео, вынужденный заниматься другими, более приземленными вещами.
– Буря приближается, – сказал он.
– Да, я слышал, – ответил Ричер.
– И неудивительно, при такой-то температуре.
Ричер промолчал.
– Тебя наняли на работу? – спросил его собеседник.
– Наверное, – сказал Ричер.
– Значит, будешь у нас работать.
Ричер ничего не ответил.
– Я Билли, – сказал мужчина.
Другой приподнялся, опираясь на локти.
– Джош, – сказал он.
Ричер кивнул в ответ обоим.
– Я Ричер, – представился он. – Рад с вами познакомиться.
– Будешь у нас на подхвате, – сказал Билли. – Убирать навоз и носить корм.
– Как скажете.
– Потому что ты явно не тянешь на наездника.
– Не тяну?
Билли покачал головой.
– Слишком высокий. Слишком тяжелый. Центр тяжести слишком высоко. Нет, думаю, наездник из тебя никакой.
– Тебя привезла мексиканка? – спросил Джош.
– Миссис Грир, – ответил Ричер.
– Миссис Грир – это Расти, – заявил Билли. – Она тебя не привозила.
– Миссис Кармен Грир, – сказал Ричер.
Билли промолчал, а Джош улыбнулся.
– Мы собираемся развлечься после ужина, – сказал Билли. – В баре, в паре часов к югу отсюда. Можешь поехать с нами. Ну, чтобы получше познакомиться.
Ричер покачал головой.
– Может, в другой раз, когда я что-нибудь заработаю. В подобных случаях я предпочитаю сам за себя платить.
Билли обдумал его слова и кивнул.
– Очень правильные принципы, – заявил он. – Может, ты нам и подойдешь.
Тип по имени Джош снова улыбнулся.
Ричер вернулся к своей кровати, лег и вытянулся на ней, стараясь не шевелиться и не обращать внимания на жару. Он целую минуту смотрел на красные балки, а потом закрыл глаза.
Кухарка, белая женщина средних лет, принесла ужин через сорок минут. Судя по тому, как она поздоровалась с Билли, она вполне могла быть его родственницей. Может, двоюродная сестра. Она была немного на него похожа и разговаривала как он. Видимо, здесь повсюду одни и те же гены. Кухарка приветливо кивнула Джошу и холодно – Ричеру. Ужин – свинину с бобами – она принесла в ведерке и разложила в металлические миски поварешкой, которую достала из кармана передника. Затем она вручила им вилки, ложки и пустые железные кружки, сказав Ричеру:
– Вода в кране в ванной.
Выполнив свой долг, она спустилась вниз по лестнице, а Ричер занялся едой, первой за весь этот длинный день. Он сел на кровать, поставил миску на колени и принялся есть ложкой. Бобы были темные, сочные и щедро сдобренные патокой. Свинина – нежная, с поджаристыми кусочками жира. Скорее всего, ее приготовили отдельно, а потом положили в бобы.
– Эй, Ричер, – позвал его Билли. – Ну как тебе еда?
– Мне подходит, – ответил он.
– Дерьмо, – заявил Джош. – Целый день на улице больше тридцати пяти градусов, а она принесла нам горячую еду? Я уже принял душ и вот теперь снова вспотел, как свинья.
– Зато бесплатно, – заметил Билли.
– Как же, бесплатно! – возмутился Джош. – Еда входит в то, что они нам платят за работу.
Ричер не обращал на них внимания. Возмущаться по поводу еды – один из законов коллективной жизни. А то, что им принесли, было вполне съедобно. Лучше некоторых ужинов, которые ему приходилось есть. И уж точно лучше, чем то, что готовили на большинстве военных кухонь. Он поставил пустую миску на тумбочку, рядом с зубной щеткой, снова лег и почувствовал, как его желудок занялся перевариванием сахара и жиров. В другом конце комнаты Билли и Джош тоже покончили с ужином и вытерли рты руками. Затем достали из сундучков чистые рубашки, натянули их, застегнули и расчесали волосы растопыренными пальцами.
