Большинство моих коллег с радостью подчинились. Дикой карте уже сорок лет, и мы привыкли к ней, но СПИД – вот новый ужас нашего мира, и мы лишь только начали постигать его. У нас его считают болезнью гомосексуалистов, но здесь, в Африке, это убеждение опровергается на каждом шагу. Только на одном Черном континенте он уже собрал более обильную жатву, чем такисианский ксеновирус за все те сорок лет, что прошли со дня его распространения.
И СПИД, похоже, напасть куда более грозная. Дикая карта убивает девяносто процентов тех, кто вытащил ее, причем зачастую гибель эта ужасна и мучительна, но разница между девяноста и ста процентами не столь уж ничтожна, если входишь в тот десяток, кому посчастливилось выжить. Это разница между жизнью и смертью, между надеждой и безнадежностью. Некоторые заявляют, что лучше умереть, чем жить джокером, но я не из их числа. Пусть моя жизнь не всегда была счастливой, у меня есть воспоминания, которые я бережно храню, и достижения, которыми я горжусь. Я рад, что прожил эту жизнь, и не хочу умирать. Я смирился с тем, что скоро умру, но отнюдь не зову к себе смерть. У меня еще слишком много неоконченных дел. Говоря словами Роберта Томлина: «Я еще не посмотрел “Историю Джолсона”». И у каждого из нас есть своя такая «История».
В Кении мы видели целые деревни, которые умирают. Их жители дышат, улыбаются, разговаривают, они могут есть, испражняться, заниматься любовью и даже производить на свет детей – и все же они мертвы. Те, кто вытаскивают пиковую даму, может, и умирают в агонии неописуемых превращений, но от боли есть наркотики, а дикая карта, по крайней мере, убивает быстро. СПИД не так милосерден.
У нас много общего – у джокеров и у больных СПИДом. До отъезда из Джокертауна мы собирались в конце мая устроить в «Доме смеха» сбор пожертвований в пользу АДЛД – масштабное мероприятие с участием всех знаменитостей, которых нам удастся заполучить. После Кении я дал в Нью-Йорк телеграмму с указанием поделить выручку с каким-нибудь обществом жертв СПИДА. Мы, парии, должны помогать друг другу. Возможно, мне даже удастся навести кое-какие необходимые мосты до того, как на стол ляжет моя собственная дама пик.
Гейл Герстнер-Миллер
Вниз по Нилу
Факелы в храме горели медленно и ровно, время от времени помаргивая, когда кто-нибудь проходил мимо. Их свет озарял лица людей, собравшихся в небольшой комнатушке в стороне от главного зала. Присутствовали все: и те, кто по виду ничем не отличался от обычных людей, и те, кто выглядел не совсем обычно: женщина-кошка, мужчина с головой шакала, обладатели крыльев, крокодильей кожи и птичьих голов.
Заговорил Осирис, зрящий-в даль.
– Крылатая грядет.
– Она – одна из нас?
– Она поможет нам?
– Прямо – нет, – ответствовал Осирис. – Но она хранит в себе то, чему будет дана власть совершать великое. Сейчас нам остается лишь ждать.
– Мы ждали долго, очень долго, – проговорил Анубис-шакал. – Мы сможем подождать еще немного.
Все остальные ответили ему одобрительным бормотанием. И вновь живые боги погрузились в терпеливое ожидание.
Номер луксорского отеля «Винтер Пэлас» превратился в настоящее пекло, хотя утро еще только начиналось. Вентилятор под потолком утомленно перемешивал безжизненный воздух, и пот ручейками стекал по ребрам и груди Соколицы, которая лежала на кровати, опершись на локоть, и смотрела, как Джош Маккой заправляет в камеру новую кассету. Он взглянул на нее и улыбнулся.
– Пора выходить.
Она лениво улыбнулась ему в ответ, легонько обмахивая себя крыльями, которые давали больше прохлады, чем неторопливо вращавшийся вентилятор.
– Как скажешь. – Соколица поднялась, гибко потянулась и взглянула через плечо на Маккоя, который наблюдал за ней. Она прошла мимо него, грациозно уклонившись от его протянутых рук. – Тебе не хватит на сегодня? – поддразнила она, вынимая из шкафа чистую пару джинсов. Потом втиснулась в них, хлопая крыльями, чтобы удержать равновесие. – В этой прачечной их, наверное, в кипятке выстирали. – Она сделала глубокий вдох и рывком застегнула неподатливую «молнию». – Уф.
– Зато смотрится потрясающе, – заметил Маккой.
Он подошел к ней сзади и обнял ее, и кожа у Соколицы пошла мурашками, когда мужчина принялся целовать ее в шею и ласкать грудь, все еще чувствительную после их утренних забав.
– По-моему, ты сказал, что нам пора выходить.
Маккой вздохнул и неохотно отстранился.
– Пора. Мы должны встретиться с остальными через… – он бросил взгляд на свои часы, – через три минуты.
– Очень жаль, – бросила Соколица с шаловливой улыбкой и принялась натягивать топ на узких бретельках. – Думаю, тебе удалось бы уговорить меня проваляться весь день в постели.
– Дела не ждут. – Маккой распахнул двери шкафа в поисках подходящей одежды, пока Соколица натягивала свой топ. – Мне не терпится увидеть, действительно ли эти самопровозглашенные живые боги могут делать все то, что говорят.
Она наблюдала, как он одевается. Его худощавое мускулистое тело восхищало и будило желание. Светловолосый и подтянутый, Маккой был талантливым документалистом и оператором – и изумительным любовником.
– Все взяла? Не забудь шляпу. Солнце печет, даром что зима.
– Все, что нужно, при мне. Идем.
Маккой перевернул табличку «Не беспокоить», все еще висевшую на дверной ручке, другой стороной и запер дверь. В коридоре было тихо и пусто. Тахион, должно быть, услышал их приглушенные шаги, потому что высунул голову из-за двери, когда они проходили мимо его номера.
– Доброе утро, Тахи, – поздоровалась Соколица. – Мы с Джошем, отцом Кальмаром и Хирамом собираемся на дневную церемонию в храме Живых Богов. Хочешь с нами?
– Доброе утро, милая. – Тахион, просто ослепительный в халате из белой парчи, сдержанно кивнул Маккою. – Нет, спасибо. Я увижу все, что мне нужно, на встрече сегодня вечером. Сейчас слишком жарко, чтобы соваться на улицу. – Доктор пристально посмотрел на нее. – Ты здорова? Что-то ты бледная.
– Наверное, и на меня жара плохо действует, – отозвалась Соколица. – Жара, да еще местная еда, вода… Или, скорее, микробы, которые в них живут.
– Не хватало нам только, чтобы ты заболела. – Такисианин нахмурился. – Идем, я быстренько тебя осмотрю. Выясним, что с тобой такое, да и я хоть что-нибудь полезное смогу сделать.
– Нам сейчас не до того. Нас уже ждут…
– Соколица, – перебил ее Маккой с обеспокоенным видом. – Это займет всего несколько минут. Я спущусь и скажу Хираму и отцу Кальмару, что ты задерживаешься. – Женщина заметно заколебалась. – Пожалуйста, – добавил он.
– Ну ладно. – Она улыбнулась ему. – Встретимся внизу.
Маккой кивнул и зашагал по коридору дальше, а Соколица пошла вслед за такисианином в его роскошно обставленный номер. Гостиная у него была просто огромная, и здесь оказалось куда прохладнее, чем в номере, который она делила с Маккоем.
