Все эти соображения я изложил Джеку Брауну по пути домой, когда он сидел в машине с таким отрешенным видом. Боюсь, это не помогло. Он терпеливо выслушал меня, а когда я закончил, сказал:
– Это Эрл спас его, а не я, – и вновь погрузился в молчание.
Верный своему обещанию, сегодня к нам вернулся Хирам Уорчестер – прилетел из Лондона. Кратковременное пребывание в Нью-Йорке, похоже, пошло ему на пользу. Его кипучая энергия вновь вернулась к нему, и он с ходу убедил Тахиона, Молота и Фантазию отправиться вместе с ним на поиски заведения, где готовят самое острое виндалу в Калькутте. Он наседал и на Соколицу, но та позеленела от одной мысли о том, чтобы присоединиться к поисковой группе.
Завтра утром мы с отцом Кальмаром и Троллем отправимся к Гангу – как гласит легенда, джокер может вновь обрести свой прежний облик, если искупается в его священных водах. Гиды уверяют, что документально подтверждены сотни подобных случаев, но я, откровенно говоря, сомневаюсь, хотя отец Кальмар и утверждает, будто в Лурдесе тоже случались чудесные исцеления джокеров. Пожалуй, я послушаюсь и окунусь в священные воды. Человек, умирающий от рака, едва ли может позволить себе такую роскошь, как скептицизм.
Мы звали с собой Кристалис, но она отказалась. В последнее время она, похоже, уютнее всего чувствует себя в гостиничных барах, потягивая амаретто и раскладывая бесконечные пасьянсы. Она довольно близко сошлась с двумя нашими журналистами, Сарой Моргенштерн и вездесущим Пронырой Даунсом, и до меня даже доходил слух, будто она спит с Пронырой.
Вернулись с Ганга. Я должен сделать признание. Я снял ботинок, носок, закатал штанины брюк и опустил ногу в священные воды. Увы, после этого я остался все тем же джокером… джокером с мокрой ногой.
Кстати, вода в священной реке на редкость грязная, а пока я, раскрыв рот, ждал чуда, кто-то стащил мой ботинок.
Уолтон Саймонс
Слеза Индии
С самого утра жители Коломбо собрались, чтобы поглазеть на огромного шимпанзе, и полиция в порту с трудом сдерживала их напор. Немногочисленных счастливчиков, которым удавалось пробраться сквозь деревянные заграждения, быстро ловили и отводили в ярко-желтые полицейские фургоны. Некоторые сидели на крышах машин; другие, в особенности дети, устроились у них на плечах. Большинство же собравшихся довольствовались тем, что стояли за ограждениями и вытягивали шеи в надежде взглянуть на животное, которое местная пресса окрестила «громадным американским чудищем».
Два массивных крана медленно подняли гигантскую обезьяну с палубы баржи. Она повисла, связанная и обмякшая, в стальной сетке, сквозь дыры которой торчали пучки темной шерсти. Лишь пятнадцатифутовой ширины грудь, медленно вздымавшаяся и опадавшая, свидетельствовала о том, что в этом огромном теле есть жизнь. Раздался зубодробительный скрежет – краны одновременно повернулись, раскачивая обезьяну из стороны в сторону, пока она не оказалась над свежеокрашенной зеленой платформой. Вагон застонал – обезьяну опустили на его широкое стальное ложе. Из толпы послышались жидкие приветственные крики и хлопки.
Все было в точности как в его видении несколько месяцев назад: толпа, спокойное море, ясное небо, пот, стекающий у него по шее, – одно к одному. Видения никогда не обманывали его. Он точно знал, что произойдет в следующие минут пятнадцать, а после этого он снова сможет вернуться в реальность. Поправив воротничок-стойку, он махнул перед носом ближайшего к нему полицейского правительственным удостоверением. Страж порядка кивнул и освободил ему дорогу. Как-никак, помощник министра внутренних дел по особым поручениям с широкими полномочиями. (Порой он всего лишь исполнял обязанности няньки при каких-нибудь богатых иностранцах, но даже это было лучше, чем те двадцать с лишним лет, которые он провел в посольствах за границей.)
В толпе, окружавшей поезд, выделялась группа из двух-трех десятков американцев. Большинство из них были облачены в светло-серую форму сотрудников службы безопасности и помогали погрузить обезьяну на платформу. Они делали свое дело, время от времени поглядывая на обезьяну, но их движения не были скованы страхом. Высокий мужчина в пестрой гавайской рубахе и клетчатых шортах-бермудах стоял поодаль и разговаривал с девушкой в легком светло-голубом платье без рукавов. У обоих на головах были красно-черные солнцезащитные козырьки с надписью «Кинг-Понго».
Он подошел к высокому мужчине и похлопал его по плечу.
– Не сейчас.
Высокий не удосужился даже обернуться и посмотреть на него. Пришлось снова похлопать мужчину по плечу, на этот раз сильнее.
– Мистер Дэнфорт? Добро пожаловать на Шри-Ланку. Меня зовут Джи-Си Джаявардене. Месяц назад вы звонили мне по поводу вашего фильма.
Джаявардене знал английский, сингальский, тамильский и голландский языки. На его посту без этого было не обойтись.
Продюсер с озадаченным видом обернулся.
– Джаявардене? А, точно. Вы из правительства. Рад познакомиться. – Дэнфорт схватил его руку и несколько раз стиснул ее. – Мы тут немного заняты. Да вы, наверное, и сами видите.
– Разумеется. Если вас не затруднит, я хотел бы присоединиться к вам, когда вы будете перевозить обезьяну. – Джаявардене против своей воли был ошеломлен ее величиной. Чудище было даже выше, чем сорокафутовая статуя Будды в Аукане. – Когда смотришь на нее вблизи, она кажется куда больше.
– Да уж. Но вся кровь, пот и слезы, которых нам стоило привезти ее сюда, окупятся сторицей, когда фильм выйдет на экраны. – Он ткнул в сторону чудища большим пальцем. – Этот малыш – настоящий МДП.
Джи-Си прикрыл рот рукой, пытаясь скрыть недоумение.
– Магнит для публики. – Продюсер улыбнулся. – Пожалуй, мне придется воздержаться от киношного жаргона. Конечно, Джи-Си, вы можете ехать вместе с нами в вип-вагоне. Вон он там, перед платформой нашего косматого друга.
– Благодарю вас.
Исполинская обезьяна выдохнула, и возле ее распахнутой пасти взметнулось облачко песка и пыли.
– Настоящий МДП, – повторил Джаявардене.
Мерное постукивание колес вагона по старым рельсам убаюкивало его. Джаявардене и сосчитать не мог, сколько раз ему приходилось ездить по железной дороге за сорок с лишним лет, которые прошли с тех пор, как он еще мальчишкой впервые сел в поезд. Девушка в легком голубом платье, которая в конце концов представилась Полой Кертис, смотрела в окно на террасы чайных плантаций. Дэнфорт с красным фломастером в руке проглядывал карту.
– Решено! Поедем на поезде до конца линии, а оттуда рукой подать и до верховий Калуганги. – Он расправил карту на коленях и ткнул в нее фломастером. – Это практически на границе национального парка Уда Валаве, а Роджер наверняка уже отыскал там места, где мы будем снимать натуру. Так?
– Так, – отозвалась Пола. – Если ты доверяешь Роджеру.
