– Где мы находимся? – спросила Корделия.
На небе кучерявились небольшие облачка, но ни одно из них, как нарочно, не отбрасывало тень на нее. А ей бы весьма этого хотелось.
– В мире, – ответил Варрин.
– Это не мой мир.
– Значит, в пустыне.
– Я знаю, что в пустыне, – сказала Корделия. – Я это вижу. И чувствую. Еще бы, такая жарища. Но что это за пустыня?
– Это земля Байаме
[65]
, – ответил Варрин. – Великая равнина Налларбор.
– Ты уверен? – Корделия стерла пот со лба куском материи – пришлось пожертвовать подолом юбки от «Банана Рипаблик». – В самолете я всю дорогу из Мельбурна разглядывала карту. Расстояния не сходятся. Разве это не должна быть пустыня Симпсон?
– В Сновидении иные расстояния, – просто сказал Уоррен.
«Я что, попала в какое-нибудь кино Питера Уира?»
– Как в мифах?
[66]
– Никаких мифов, – отрезал ее спутник. – Мы находимся там, где действительность была, есть и будет. Мы у истока всех вещей.
– Ясно.
«Я сплю, – подумала Корделия. – Я сплю или умираю, а это – последнее, что создают мои мозговые клетки, прежде чем все вспыхнет и померкнет».
– Все сущее в мире теней впервые было создано здесь, – сказал Варрин. – Птицы, твари, трава, обычаи, табу, которые нельзя нарушать.
Корделия огляделась по сторонам. Смотреть в общем-то было не на что.
– Это все подлинники? – спросила она. – Раньше я видела только копии?
Он убежденно кивнул.
– Что-то я не вижу здесь багги, ну таких, с широкими шинами для езды по песку, – немного капризно заметила она, чувствуя, как плавится на жаре. – Равно как самолетов и торговых автоматов, полных ледяной диетической пепси.
Он ответил серьезно:
– Это всего лишь вариации. Именно здесь начинается все.
«Я уже умерла», – подумала она мрачно.
– Мне жарко. – Это было произнесено вслух. – Я устала. Далеко нам еще?
– Довольно далеко.
Варрин продолжал легко отмерять шаги. Корделия остановилась и уперла руки в бедра.
– А почему это я должна с тобой идти?
– Если не пойдешь, – бросил через плечо Варрин, – то умрешь.
– О о!
Корделия снова зашагала вперед, пробежав несколько шагов, чтобы догнать мужчину. Из головы у нее никак не шли банки пепси, холодненькие, с запотевшими алюминиевыми боками. Ей до смерти хотелось услышать щелчок открываемой крышки и шипение. А пузырьки, а вкус…
– Не останавливайся, – сказал Варрин.
– Сколько мы уже идем? – спросила Корделия.
Взглянув на небо, она прикрыла глаза ладонью. Солнце уже было значительно ближе к горизонту. За ними тянулись длинные тени.
– Устала? – спросил ее спутник.
– Не то слово.
– Надо остановиться?
Она задумалась. Собственное заключение удивило ее.
– Нет. Нет, думаю, не надо. По крайней мере, не сейчас. —Откуда бралась энергия? Она действительно вымоталась – и все же сила словно втекала в нее снизу, как будто она была растением, которое питалось соками земли. – Это какое-то магическое место.
Варрин буднично кивнул.
– Да, магическое.
– И все равно – я хочу есть.
– Тебе не нужна еда, но я поищу что-нибудь.
Корделия услышала какой-то звук – не ветер и не шлепанье ее собственных ног по пыльной земле. Она обернулась и увидела коричневато-серого кенгуру, который скакал к ним, быстро сокращая расстояние.
– Я так проголодалась, что готова съесть даже его.
Кенгуру воззрился на нее огромными шоколадными глазами.
– Надеюсь, что это не так, – сказал он.
Корделия лязгнула зубами и испуганно уставилась на кенгуру.
Варрин улыбнулся.
– Добрый день, Миррам
[67]
. Мы найдем где-нибудь поблизости кров и воду?
– Да, – ответил кенгуру. – К сожалению, кузен Гурангатч
[68]
не щедр на гостеприимство.
– Во всяком случае, это не буньип
[69]
.
– Верно.
– Найду ли я оружие?
– Под деревом.
– Хорошо. – В голосе мужчины чувствовалось явное облегчение. – Мне не хотелось бы сражаться с чудовищем голыми руками и зубами.
– Я желаю тебе удачи, – сказал Миррам. – А тебе, – обратился он к Корделии, – покоя.
Животное развернулось перпендикулярно их пути и поскакало в пустыню, где скоро исчезло из виду.
– Говорящие кенгуру? – не выдержала девушка. – Буньипы? Гурнататчи?
– Гурангатч, – поправил ее Варрин. – Это нечто среднее между ящерицей и рыбой. Он, разумеется, чудовище.
Она мысленно прилаживала разрозненные кусочки один к другому.
– И он прибрал к рукам оазис.
– Точно.
– А нельзя его обойти?
– Какой бы дорогой мы ни пошли, Гурангатч все равно встретится нам на пути. – Он пожал плечами. – Это всего лишь чудовище.
– Ясно. – Корделия была рада, что в руке у нее крепко зажат пистолет. Сталь сделалась горячей и скользкой. – Всего лишь чудовище, – пробормотала она пересохшими губами.
Корделия представления не имела, каким образом Варрин нашел озерцо и дерево. Как ей казалось, они шли по совершенно прямому пути. В закатной дали показалась точка. Она росла по мере того, как они приближались. Корделия увидела могучий пустынный дуб, исчерченный угольно-черными полосами. Казалось, в него не раз попадала молния, а сам он не одно столетие занимал этот пятачок бесплодной земли. Дерево опоясывало кольцо травы. Чуть выраженный склон вел вниз, к зарослям тростника, за которыми начиналось озерцо футов тридцати в поперечнике.
– И где чудовище? – поинтересовалась девушка.
– Тише.
