Горбоносого Мейера усадили в кэб и отвезли сначала в турецкие бани, а затем домой.
На следующее утро он как ни в чем ни бывало восседал за своей конторкой со свежей головой и яснымвзглядом. Он снова являл собой образец увлеченного, изобретательного и коварного дельца и ближайшие несколько недель отдавал работе всего себя.
11
Как-то утром (прошло уже примерно два месяца после гибели «Титана») в помещение главного офиса Ллойда, где среди прочих страховщиков сидел за своим столом и мистер Мейер, неверной походкой вошел тот самый пожилой джентльмен, что удивлялся спасению своей невестки и скорбел о погибшем сыне. Джентльмен сел на стул для посетителей перед столом Мейера.
— Добгое утго, мистег Селфгидж, — приветствовал его Мейер, оторвавшись от бумаг. — Полагаю, вы пгишли по поводу выплаты стгаховки. Шестьдесят дней таки истекло.
— Вы не ошиблись, мистер Мейер, — устало ответил пожилой джентльмен. — Я простой акционер и не могу как-то повлиять на ход дела, но я тоже причастен и мой интерес выходит за рамки только денежных сумм. Все, что было для меня дорого, — мой сын и моя внучка погибли вместе с «Титаном».
— Пгимите мои искгенние соболезнования, мистег Селфгидж, скогбю вместе с вами. Насколько я знаю, вы — кгупнейший дегжатель акций «Титана» — за вами числятся бумаги на сумму свыше ста тысяч?
— Около того.
— А я — главный стгаховщик пагохода. Так что финансовая битва будет газвогачиваться по большей части между вами и мной, мистег Селфгидж.
— Битва?.. В каком смысле?.. Вы хотите сказать, что имеются какие-то неясности в этом деле?.. — спросил джентльмен с озабоченностью в голосе.
— Возможно, что так... Хотя не могу сказать ничего опгеделенного. Все участвовавшие в стгаховании «Титана» бгокегы и стогонние компании пегедали мне пгаво вести дело от их имени, и заплатят свою долю только после того, как это сделаю я... Чтобы гасставить все точки над «i», мы должны выслушать некоего Джона Гоуланда, матгоса с «Титана». Его сняли с айсбег'га вместе с маленькой девочкой и доставили в Кгистиансэнд. Но матгос не смог сойти на бегег по болезни. Когабль, обнагуживший его, следует сейчас по Темзе. Я послал в доки экипаж и ожидаю, чтоГоуланда пгивезут в мой офис сгазу после полудня. Думаю, будет вегнее гешать наше маленькое дело там, а не здесь.
— Вы говорите, с ним была маленькая девочка? — с надеждой в голосе спросил пожилой джентльмен. - Боже, ведь это может быть моя маленькая Мира! В шлюпке, прибывшей в Гибралтар, ее не оказалось... Неужели она все таки жива. По сравнению с этим меркнут все финансвоые проблемы... Я потерял сына— единственного сына, господин Мейер, а если страховка не будет выплачена, я еще и банкрот...
— А если она будет выплачена, то банкгот таки я... — сказал Мейер, вставая. — Так мы с вами договогились, мистег Седфгидж? Пгиглашаю вас в мой офис. Капитан Бгайс и его поверенный, как я понимаю, уже на пути туда.
И два джентльмена вышли на улицу.
Довольно скромно обставленная частная контора Мейера с соответствующими надписями на окнах была частью большого, отданного под офисы здания на знаменитой Треднидл-стрит
[10]
в самом сердце лондонского Сити. Почтенные господа, одному из которых в скором времени предстояло (в интересах процветания бизнеса, разумеется) лишиться всего своего состояния, вошли внутрь. Спустя буквально минуту сюда явились капитан «Титана» Брайс и первый помощник Остин — надменные, ухоженные, как и подобает офицерам флота Британской короны. Они подчеркнуто вежливо поклонились, когда Мейер представил их Селфриджу, после чего все четверо сели в кресла. Они ожидали приглашенного мистером Мейером поверенного пароходной компании. Ждать пришлось недолго — в контору вошел адвокат, являющий собой воплощение проницательности и невозмутимости. Согласно условностям прихотливой британской кастовой системы, его официально не представили, но в разговоре Мейер именовал его мистером Томасом.
— Ну что, же, господа, пгиступим, — сказал Мейер. — Я увеген, сегодня нам таки удастся хоть немного сдвинуть наше дело с мегтвой точки, хотя лично я надеюсь на гогаздо больший пгог'гесс. Мистег Томас, вы захватили с собой письменные показания капитана Бгайса относительно последнего плаванья «Титана»?
— Да, я принес его, — отозвался адвокат и протянул документ, который мистер Мейер, едва взглняув, вернул назад.
— Насколько я знаю, капитан, вы показали под пгисягой, что плаванье пгоходило без пгоисшествий вплоть до момента кгушения, — произнес стальным голосом Мейер и добавил с угодливой улыбкой, видя как стремительно побледнел капитан Брайс, — что означает, как я понимаю, что не пгоисходило ничего, способного как-то повилять на могеходные качества и упгавляемость «Титана».
— Да, это так, — ответил капитан с едва заметной заминкой.
— Вы владеете какой-то частью акций «Титана», не так ли?
— Мне принадлежат пять акций общего капитала компании.
— Я внимательно изучил уставные документы и геестгы компании, — заметил Мейер. — Каждое судно компании, в том что касается его стоимости и приносимой пгибыли, является по сути дела самостоятельным бизнесом. И как мне удалось выяснить, вы числитесь владельцем доли в шесть шестьдесят втогых от общего капитала «Титана». Это делает вас совладельцем «Титана» и, согласно закону, вы несете в связи с этим опгеделенную ответственность.
— Что вы имеете в виду, говоря про ответственность? — быстро отозвался капитан Брайс.
Вместо ответа мистер Мейер сделал вид, что вслушивается, взглянул на часы и поднялся из кресла. Он подошел к двери, распахнул ее и все услышали шум подъезжающего экипажа.
— Пгоходите сюда, — сказал он прибывшим, а потом обернулся и громовым голосом выпалил:
— Вы таки хотите знать, что я имею в виду, капитан Бгайс?!.. Я имею в виду, что, давая показания под пгисягой, вы скгыли факт столкновения вашего пагохода с судном «Гойял Эйдж» в ночь, пгедшествовавшую кгушению.
— Кто вам сказал!?.. Откуда у вас такие сведения?! — вскипел капитан. — Вы поверили словам этого Роуланда?.. Этого невменяемого пропойцы!..
— В Нью-Йорке Роуланд явился на борт пьяным, — вмешался первый помощник. — Он не просыхал до самого крушения... Как можно верить ему. Мы не встречали на своем пути «Ройял Эйдж» и не можем нести ответственность за его исчезновение.
— Алкоголь меняет восприятие человека, — продолжал капитан Брайс. — Он начинает видеть то, чего нет на самом деле. Мы имели возможность слышать, как он бредил наяву во время вахты на мостике. Мистер Остин, боцман парохода и я были свидетелями этого...
Прежде чем довольная улыбка на лице Мейера подсказала возбужденному капитану, что он сказал лишнее, в открытой двери появился Роуланд — бледный и изнуренный долгой болезнью, с пустым левым рукавом. Он опирался на мощную руку рыжебородого крепыша, который словно пушинку нес на другой руке маленькую девочку. Жизнерадостным голосом обитателя юга рыжебородый произнес:
