Суета на центральной площади городка почти улеглась, охранники и работники лаборатории, поднятые по тревоге, уже не метались как угорелые по территории, а начали сосредоточиваться у главного корпуса, возле гаража и решетчатой мачты с прожекторами. На Крутова они особого внимания пока не обращали, принимая его за своего, но длиться это неведение долго не могло. Даже в отсутствие Сватова охрана знала, что ей надлежит делать. Один отряд пятнистых мордоворотов в беретах численностью в пятнадцать человек устремился в лес, где уже шла перестрелка их коллег с идущей в атаку группой «Витязь», вторая группа в пять человек вдруг побежала к бетонным кубам отстойников, а третья, самая многочисленная, состоящая не только из парней в камуфляже, но и из мужчин (и женщин!) в гражданском, рассредоточилась вокруг центрального корпуса лаборатории и исчезла внутри его.
Крутов, заинтересованный действиями этих людей, предпочел бы броситься за ними, но интуиция подсказывала, что пятерка целеустремленных парней в камуфляже не зря кинулась к бетонным строениям, и не ошибся: это был отряд ликвидаторов.
Они подскочили к первому стоящему рядом со столовой кубу, один из парней что-то сунул в дверь, Крутову показалось – палец, дверь отъехала в сторону, и в ту же секунду второй спецназовец бросил внутрь гранату. Дверь тут же встала на место, и взрыв прогремел негромко, только вздрогнула земля да из щелевидного окна под крышей куба вынеслось облачко пыли и дыма, но Егора он буквально подбросил в воздух: в одном из кубов-отстойников должен был находиться Панкрат, в другом – Елизавета!
– Серега! – рявкнул Егор во весь голос.
С противоположной стороны поляны, где стояли штабеля каких-то ящиков и длинных белых бочек, раздался короткий свист. Крутов показал рукой на бегущих к очередному отстойнику ликвидаторов и сделал жест – большой палец вниз. Погорелов понял. Уже через секунду один из парней кувыркнулся на землю с пулей в затылке и затих, затем упал второй, но еще дергался, садился, вставал и снова падал, в то время как оставшиеся, будто это их не касалось, продолжали свою работу и взорвали еще один куб. Сергей достать их уже не мог, двери в отстойники располагались с другой стороны.
Крутов прыгнул вперед, набирая скорость. Туго свистнул воздух в волосах – берет сорвало ветром. Свело правую ногу, потом левую – такая нагрузка для икроножных мышц даже для чемпиона по спринту была бы слишком велика. Зрение расфокусировалось, в закружившейся голове поплыл комариный звон – кровь отлила от нее, прокачиваемая сердцем в основном через легкие и ноги, – так быстро он никогда раньше не бегал! Стрелять в него начали – от здания лаборатории, разобрались, гады! – когда Егор за пять секунд преодолел семьдесят метров, отделяющих опушку леса от шеренги бетонных кубов, и длинной очередью свалил ликвидатора, собиравшегося метнуть гранату в дверь отстойника. Раздался взрыв – граната рванула в руке парня, оторвав ему кисть и сразив коллег, но и после этого, раненные, изрешеченные осколками, они все еще пытались доделать свое дело, ползли к двери, тыкались друг в друга и доставали гранаты.
Пули прочертили впереди Крутова дорожку пыльных фонтанчиков, а он бежал к ним с диким криком: н-не-е-е-е-т! – и палил из двух автоматов сразу до тех пор, пока парни не затихли. То, что они зомбированы, он понял позже. Как на крыльях пролетев оставшиеся двадцать метров, не чувствуя попаданий (его ранило трижды – в бедро, в плечо и в бок – пуля скользнула по ребру, да и остальные раны тоже оказались касательными – счастлив твой бог, полковник!), Егор толкнул полуоткрытую дверь и заскочил внутрь строения, в каком сам сидел два дня назад.
Панкрат Воробьев находился здесь! Но освободителя не видел, хотя и смотрел на него остановившимся взглядом, сидя у стены. Он был жив, но никак не реагировал на то, что происходит вокруг. Это был транс, вызванный разрядом пси-генератора, а как вывести Панкрата из этого состояния, Крутов не знал.
– Посиди, майор, – пробормотал он, сжав его безвольную руку. – Я вернусь, только освобожу Лизу.
Он выглянул в дверной проем. К домику, где он нашел Панкрата, бежали четыре камуфлированных амбала, поливая его из автоматов. Еще несколько охранников перебежками приближались к штабелям ящиков, где выбрал себе позицию Погорелов. Сергей не стрелял. То ли экономил патроны, то ли был ранен.
Крутов глянул на лежащих у двери убитых им ликвидаторов и вдруг увидел в ладони одного из них черную шайбочку-«батарейку». Вытащил из кармана связку таких же шайбочек, найденных у Сватова, перевел взгляд на дверь и понял – это были электронные ключи! Огонь усилился, пули пели и визжали, рикошетируя от камней, звучно шлепаясь в стены. Охранники патронов не жалели и смерти не боялись, они тоже были зомбированы, запрограммированы хозяевами лаборатории на выполнение приказа любой ценой, даже ценой собственной жизни.
– Елкин лес! – прошептал Егор, чувствуя, как костюм начинает липнуть к телу в местах ранений. – Я же никому не желал зла! Почему же вы пытаетесь сделать зло мне?.. Ну, держись, полковник, сейчас тебя слегка замочит свинцовый дождик…
И в тот момент, когда он кубарем выкатился из двери на дорожку перед отстойником, откуда-то из-за столовой раздался знакомый веский голос подствольного гранатомета: буххш! буххш! Перед приближавшимися зомби-охранниками выросли два огненных веера, и стрельба с их стороны прекратилась.
Однако Егор не остановился, хотя и понял, что «витязи» наконец прорвались к центру зоны, припустил к соседнему кубу, уже не отвлекаясь на бой, и с помощью шайбочки-ключа, не сразу сообразив, как она вставляется в щель на двери, открыл замок. Дверь поползла вбок. Внутри двое, дети! Подростки лет по двенадцати-четырнадцати. Испуганные лица, блестящие глаза. Лизы нет.
– Ждите, не высовывайтесь! – крикнул им Егор, бросаясь к соседнему отстойнику.
Но и там Лизы не оказалось. Не было ее и в последнем бетонном склепе, где сидели пять молодых женщин в невообразимом рванье.
Из Крутова словно вынули сердце. Мир в глазах потух, он перестал видеть и слышать, пока кто-то не затеребил рукав его куртки.
– Командир, ты ранен? Что с тобой, командир?
Егор очнулся, посмотрел на озабоченное лицо Саши Зубко, прошептал:
– Ее здесь нет… Дубневич не солгал…
– Может быть, она в том сером здании?
По телу Крутова словно прошел электрический ток, он снова ожил.
– Сможем пройти внутрь?
– Что за вопросы, Лукич? Если надо – пройдем.
Зубко махнул рукой кому-то из парней.
– Леня, к зданию! Будем вскрывать!
Но приблизиться к угрюмому корпусу лаборатории «витязи» не успели. Послышался стремительно нарастающий гул вертолетных винтов, и над поляной на небольшой высоте появился военный «Ми-8» в боевой раскраске с четырьмя подвесками ПТУР и НУР. Он пошел вокруг поляны по дуге и с ходу дал залп по перебегающим внизу фигурам, не щадя ни своих, ни чужих. Серия взрывов протянулась стометровой полосой через всю площадь городка, поднимая в воздух тучу земли, камни, осколки стекол, ветки деревьев, куски бревен и кирпичей, остатки мотоциклов и машин. Клубы пыли на мгновение скрыли солнце.
