— Да, выбери что-нибудь покрасивее — ты разбираешься в этом лучше меня. Возьми мою кредитную карточку «Америкэн экспресс».
— Подождем, чтобы убедиться, что все в порядке?
— Да, конечно. — Райан вернулся в свой кабинет. А теперь что? — спросил он себя.
Ты ведь отлично знаешь, как поступать. Вопрос лишь в том, хочешь этого или нет.
Джек поднял телефонную трубку и нажал еще одну кнопку быстрого набора номера.
— Элизабет Эллиот, — произнесла советник по национальной безопасности, снимая трубку прямого телефона, номер которого был известен всего лишь узкому кругу доверенных лиц.
— Это Джек Райан.
Холодный женский голос стал еще холоднее.
— Слушаю.
— Мне нужно видеть президента.
— По какому вопросу? — спросила она.
— Это разговор не для телефона.
— Но это проверенная линия, Райан!
— Недостаточно проверенная. Когда мне приехать? У меня важный вопрос.
— Насколько важный?
— Достаточно, чтобы президент мог отменить все свои встречи, Лиз! — огрызнулся Райан. — Ты думаешь, я занимаюсь здесь играми?
— Успокойся и подожди. — Райан слышал шелест переворачиваемых страниц. — Я изменю расписание его встреч.
— Спасибо, доктор Эллиот. — Райан едва удержался, чтобы не швырнуть трубку. Черт бы побрал эту женщину! Он снова встал. Кларк сидел рядом со столом Нэнси.
— Разогревай машину, Джон.
— Куда едем? — Кларк встал.
— В центр города. — Джек повернулся к секретарше. — Нэнси, позвони директору. Скажи ему, что мне срочно понадобилось встретиться с боссом, и вежливо передай, пусть немедленно мчится туда же. — Райан знал, что это не понравится директору. Дом Кабота находился в часе езды, далеко от города.
— Будет сделано, сэр. — Он знал, что может положиться на профессионализм Нэнси Каммингс.
— Мне понадобятся три копии этого документа. Сними еще одну для директора и верни оригинал в сейф.
— Будет готово через две минуты, — ответила Нэнси.
— Отлично. — Джек зашел к себе в туалет. Посмотрел в зеркало и убедился, что Кларк, как всегда, оказался прав. Вид у меня действительно ужасный, подумал он. Ничего не поделаешь.
— Все в порядке?
— Можно отправляться, док. — Кларк уже держал застегнутую кожаную папку с документами.
Если уж бутерброд падает со стола, то обязательно маслом вниз, подумал Райан. В это утро понедельника все шло не так, как нужно. Где-то при выезде с шоссе 1 на шоссе 66 какой-то кретин сумел устроить аварию и образовалась пробка. Вместо обычных десяти — пятнадцати минут на дорогу пришлось потратить тридцать пять. Даже высшим правительственным чиновникам было не под силу одержать верх над транспортными проблемами Вашингтона. Автомобиль заместителя директора ЦРУ подъехал к Западному входу всего за две минуты до намеченной встречи. Джек вышел из машины и, стараясь не бежать, поспешил к входу в Белый дом. Он опасался, что на это обратят внимание, — репортеры тоже пользовались Западным входом. Минуту спустя он вошел в кабинет Лиз Эллиот.
— Что за пожар? — спросила советник по национальной безопасности.
— Мне не хотелось бы повторяться. К нам поступило сообщение от глубоко законспирированного агента. Оно вам не понравится.
— Но ты ведь должен хотя бы сказать, о чем пойдет речь, — заметила Эллиот вполне разумно.
— О Нармонове, его военных и ядерном оружии.
Она кивнула.
— Пошли. — По пути к кабинету президента они миновали два коридора и восемь агентов Секретной службы, охранявших Фаулера подобно стае вышколенных волков.
— Надеюсь, причина достаточно серьезная, — произнес президент, не поднимаясь из-за стола. — Мне пришлось отказаться от присутствия на обсуждении бюджета.
— Господин президент, у нас есть глубоко законспирированный агент в высших эшелонах власти Советов, — начал Райан.
— Я знаю об этом. Вы должны помнить, что я просил не сообщать мне его имени.
— Совершенно верно, сэр, — ответил Райан. — Но я все равно назову его имя. Олег Кириллович Кадышев. Его кодовая кличка Спинакер. Его завербовали несколько лет назад, когда Мэри Патриция Фоули была в Москве со своим мужем.
— Зачем вы это мне говорите? — спросил Фаулер.
— Чтобы вы могли оценить присланные им сведения. Вы уже знакомились с его сообщениями, подписанными кодовыми именами Тоник и Центр.
— Центр?.. Так это он сообщал в сентябре относительно трудностей, стоящих перед Нармоновым, — я имею в виду сопротивление аппарата безопасности.
— Совершенно верно, господин президент. — Здорово, подумал Райан. По крайней мере он помнит, что мы сообщаем Белому дому. Такое случалось не всегда.
— Я делаю вывод, что его трудности усилились, иначе вы не попросили бы об этой встрече. Продолжайте, — распорядился Фаулер, откидываясь на спинку кресла.
— Кадышев передает, что встретился с Нармоновым на прошлой неделе — в конце прошлой недели…
— Одну минуту. Кадышев — ведь он член их парламента, стоит во главе одной из оппозиционных групп, верно?
— И это верно, сэр. У него было много встреч один на один с Нармоновым — именно поэтому Кадышев представляет такую ценность для нас.
— Я понимаю это.
— Во время их последней встречи, по словам Кадышева, Нармонов сообщил ему, что его проблемы усугубляются. Он позволил вооруженным силам и спецслужбам усилить их влияние внутри страны, но этого, по-видимому, оказалось недостаточно. Ожидается сопротивление при осуществлении договора об ограничении вооружений. Кадышев сообщает, что военные настаивают на полном сохранении баллистических ракет СС-18 вместо разоружения шести полков, как это предусмотрено договором. По его мнению, Нармонов может согласиться с их требованиями по этому вопросу. Это, сэр, будет означать нарушение условий соглашения, и поэтому я приехал к вам.
— Насколько значительно это нарушение? — спросила Лиз Эллиот. — Я имею в виду техническую сторону.
— Видите ли, мы так и не сумели объяснить это достаточно четко и доходчиво. Министр обороны Банкер понимает суть проблемы, но для конгресса это так и осталось непонятным. Так вот, суть проблемы заключается в следующем: поскольку мы стремимся к сокращению ядерных вооружений больше чем наполовину, нам пришлось изменить ядерный баланс. Когда у обеих сторон было по десять тысяч боеголовок, всем было ясно, что атомную войну трудно — практически невозможно — выиграть. При таком большом количестве боеголовок вы не сумеете уничтожить все сразу, и потому всегда останется достаточно ядерных зарядов, чтобы нанести сокрушительный ответный удар. Но после сокращения ядерных вооружений уравнение начинает меняться. Теперь в зависимости от состава ядерных сил такое нападение становится теоретически возможным. Именно поэтому все вопросы по составу ядерных вооружений так подробно и тщательно оговорены в приложениях к договору.
