Теперь сборкой занимались только Фромм и Госн. Не торопясь, осторожно они поместили первый блок во внутреннюю часть корпуса. Затем принялись за пучки «соломинок», устанавливая их по одному вплотную к тем, что были прямо под ними. После каждой операции инженеры проверяли точность выполненной работы.
Боку и Куати, наблюдавшим за ними в отдалении, процедура казалась невыносимо скучной.
— Техники, что занимаются сборкой в Америке и России, наверное, умирают от смертельной скуки, — тихо произнес немец.
— Не иначе.
— Следующий пучок, номер тридцать шесть, — сказал Фромм.
— Пучок тридцать шесть, — повторил Госн, разглядывая бирки на следующей сотне соломинок. — Точно, пучок тридцать шесть.
— Да, тридцать шесть, — согласился Фромм, тоже глядя на бирки. Он взял пучок и установил его на отведенное место. Куати, подошедший поближе, увидел, что пучок встал точно на место. Искусные руки немецкого инженера слегка повернули его, так что шлицы присоединяемого узла совпали с выступами предыдущего и вошли в них. Когда Фромм убедился, что все в порядке, наступила очередь Госна.
— Положение правильное, — сказал Ибрагим, наверно, уже в сотый раз за день.
— Согласен, — подтвердил Фромм, и они принялись крепить пучок отрезками проволоки.
— Словно винтовку собирают, — шепнул Куати Гюнтеру, отойдя от сборочного стола.
— Нет, — покачал головой Бок. — Гораздо хуже. Больше походит на сборку детского конструктора. — Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Прекратите! — раздраженно заметил Фромм. — Мы занимаемся серьезной работой! Нам нужна тишина! Следующий пучок, номер тридцать семь.
— Пучок тридцать семь, — повторил Госн.
Бок и Куати вышли из мастерской.
— Хуже, чем глядеть, как женщина рожает! — сердито воскликнул Куати, когда они закрыли за собой дверь.
Бок закурил.
— В самом деле. У женщины это получается быстрее, — согласился он.
— Разумеется, ведь это неквалифицированный труд, — снова засмеялся Куати, и тут же его лицо стало серьезным. — А все-таки жаль…
— Да, они верно служили нам. Когда?
— Очень скоро. — Куати помолчал. — Гюнтер, твоя часть плана… она очень опасна.
Бок глубоко затянулся и выдохнул дым в холодный воздух.
— Но ведь это мой план. Я знал, на что иду.
— Мне не нравятся самоубийственные задания, — заметил Куати после недолгого молчания.
— Мне тоже. Это опасно, но я надеюсь уцелеть. Исмаил, если бы нам с тобой хотелось жить тихо и не рисковать, мы работали бы в конторах — и тогда никогда бы не встретились. Нас связывает опасность и предназначение. Я потерял Петру и дочек, но у меня все еще есть цель в жизни. Не стану утверждать, что этого достаточно, но это куда больше, чем у множества людей, правда? — Гюнтер поднял голову к звездам. — Я часто задумывался об этом, мой друг. Как перестроить мир? Этого нельзя сделать не рискуя. Те, кто стремится миновать опасности, кто робок и послушен, пользуются плодами наших трудов. Они злятся на жизнь, но у них не хватает мужества, чтобы действовать. А мы — действуем. Мы рискуем жизнью, смотрим в лицо опасности, идем на лишения ради счастья других. Таково наше предназначение. Исмаил, мой друг, сейчас уже поздно отступать.
— Гюнтер, для меня все гораздо проще. Я умираю.
— Да, я знаю. — Он повернулся к другу. — Мы все обречены. Ты и я, мы много раз обманывали смерть. Ты выбрал путь в жизни — и я тоже. В конце концов смерть настигнет нас, и мы умрем не в постели. Разве можно теперь повернуть обратно?
— Нельзя, но нелегко встретить смерть.
— Это верно. — Гюнтер щелчком отбросил в сторону окурок. — Зато у нас есть преимущество — мы знаем, когда это произойдет. Мелкие людишки не настолько счастливы. Отказавшись действовать, они отказались от возможности познать будущее. Они сделали это добровольно. Можно быть либо исполнителем воли судьбы, либо ее жертвой. Каждый имеет право выбора. — Бок повернулся и вместе со своим другом вошел обратно в мастерскую. — Мы сделали выбор.
— Пучок тридцать восемь! — услышали они голос Фромма.
— Пучок тридцать восемь, — повторил Госн.
* * *
— Слушаю вас, коммодор.
— Садись, Гарри, мне нужно поговорить с тобой.
— Ну что ж, рад сообщить, что моя команда готова. Гидроакустики закончили подготовку.
Манкузо посмотрел на своего подчиненного. В какой момент, подумал он, готовность осуществить трудное задание превращается в ложь?
— Меня немного беспокоит возросшее число просьб о переводе с твоей подлодки.
Рикс и не думал оправдываться.
— Действительно, несколько человек обратились с просьбой о переводе по семейным обстоятельствам. По моему мнению, нет смысла удерживать тех, кто думает о чем-то другом. Это всегда лишь случайный статистический скачок. У меня такое случалось и раньше.
Это уж точно, наверняка случалось, подумал Манкузо.
— Каково моральное состояние команды? — спросил он.
— Вы просматривали результаты наших учений и тестов. У вас должно сложиться мнение о моральном состоянии моих людей, — ответил капитан первого ранга Рикс.
Умен, сукин сын.
— Хорошо, давай начистоту, Гарри. У тебя произошло столкновение с доктором Джонсом.
— Ну и что?
— Вот я и говорил с ним об этом.
— У нас официальный разговор?
— Если хочешь, будем считать эту беседу частной.
— Превосходно. Ваш Джонс — отличный технический специалист, но он успел, по-видимому, забыть, что ушел с флота матросом. Если ему хочется говорить со мной на равных, не помешает продемонстрировать, чего он успел с тех пор добиться.
— У него степень доктора физики, он получил ее в Калифорнийском технологическом, Гарри.
На лице Рикса появилось озадаченное выражение.
— Что из этого следует?
— Из этого следует, что Джонс — один из самых умных людей, которых мне приходилось встречать, и он был лучшим специалистом среди моих подчиненных.
— Очень хорошо, но если бы матросы были умнее офицеров, им и платили бы больше.
Поразительное высокомерие этого заявления привело Барта Манкузо в ярость.
— Капитан первого ранга, когда я был шкипером на «Далласе» и Джонс говорил что-то, я прислушивался к его мнению. Сложись все по-другому, сейчас он был бы помощником командира и одним из первых кандидатов на пост шкипера ударной подлодки. Из Рона вышел бы превосходный командир.
Рикс только отмахнулся.
— Но это всего лишь ваши догадки, правда? Я всегда придерживался мнения, что те, кто способен на что-то, добиваются своего. А вот все остальные ищут оправдания. Ладно, не спорю, он хороший специалист. Он отлично поработал с моими гидроакустиками, и я благодарен ему за это. Но не следует слишком уж увлекаться. У нас много специалистов и не меньше подрядчиков.
