— Доброе утро, господин президент, — услышала она слова Райана, когда дверь начала закрываться.
— Доброе утро, Райан. Ну, что там у вас?
— Сэр, наш план очень прост. Два сотрудника ЦРУ будут в Мехико под видом служащих аэропорта. Они займутся обычным делом — очистят пепельницы, приведут в порядок туалеты. Перед уходом они поставят в верхней комнате отдыха «Боинга-747» новые цветы. В этих цветах будут скрыты микрофоны, похожие вот на этот. — Райан достал из кармана пластиковую палочку и передал ее президенту. — Эти микрофоны будут передавать все, что произнесут в гостиной лайнера, на передатчик, замаскированный в керамической бутылке. В свою очередь передатчик ведет передачу на многоканальной сверхвысокой частоте. Три наших самолета, летящие на параллельных с «Боингом» курсах, будут принимать этот сигнал. Для страховки внутри японского самолета спрятан дополнительный приемник с магнитофоном. Он будет служить как для страховки, так и для прикрытия операции. Если его обнаружат, жучки в пластиковых палочках примут за попытку репортеров, сопровождающих премьер-министра, подслушать его разговоры. Мы, разумеется, полагаем, что этого не случится. Наши сотрудники в аэропорту Даллеса заберут всю аппаратуру. В любом случае полученные данные будут обработаны и расшифрованные записи представят вам через несколько часов после посадки самолета.
— Хорошо. Какова вероятность успеха? — спросил руководитель аппарата Белого дома Арнольд ван Дамм. Его присутствие здесь было, разумеется, необходимо. Предстоящая операция являлась политическим маневром, а не проявлением искусства управления государством. Политический риск в данном случае был велик — правда, и вознаграждение в случае успеха огромно.
— Сэр, в операциях такого рода не может быть гарантий. Если в комнате отдыха что-нибудь скажут, мы скорее всего узнаем содержание разговора, но премьер-министр не захочет, возможно, даже говорить об этом. Оборудование проверено, оно функционирует исправно. Оперативник, руководящий этой операцией, обладает большим опытом, ему уже приходилось участвовать в очень рискованных делах.
— Например? — поинтересовался ван Дамм.
— Например, он сумел вывезти жену и дочь Герасимова несколько лет назад. — Райан объяснил подробности давней операции.
— Значит, вы считаете, что наша попытка прослушать разговоры японского премьер-министра стоит риска? — спросил Фаулер.
Этот вопрос изрядно удивил Райана.
— Сэр, это вам нужно принять решение.
— Но я спросил ваше мнение.
— Да, господин президент, ради этого стоит идти на риск. Информация, которую мы получаем по каналу «Ниитака», показывает, что к нам относятся с изрядным высокомерием. Если вы сможете потрясти их, сообщив, что нам известно о сделке, заключенной за спиной Америки, может быть, они решат в дальнейшем вести с нами честную игру.
— Вы одобряете нашу политику по отношению к Японии? — спросил ван Дамм, не менее Райана удивленный вопросом президента.
— Мое одобрение или неодобрение не относится к делу, но я могут ответить на ваш вопрос — да, одобряю.
Глава аппарата Белого дома не мог скрыть своего изумления:
— Однако предыдущая администрация… почему вы ничего не сообщили нам?
— Вы не спрашивали меня об этом, Арни. Ведь я не имею отношения к формированию государственной политики, правда? Я всего лишь разведчик и выполняю то, что мне поручают, — при условии что эти поручения не нарушают законов страны.
— Значит, у вас нет сомнений в законности этой операции? — поинтересовался Фаулер, едва сдерживая улыбку.
— Мистер президент, это вы — юрист, а не я. Если я не знаком с юридическими деталями операции — признаюсь, что юридические тонкости мне неизвестны, — то исхожу из того, что вы, юрист, не отдаете мне приказа, связанного с нарушением законов.
— В последний раз такую ловкость я наблюдал прошлым летом в Центре Кеннеди, когда там выступала балетная труппа Кировского театра, — засмеялся ван Дамм.
— Райан, вы — опытный специалист и знаете как поступать. Считайте, что мое разрешение вами получено, — произнес Фаулер после короткой паузы. — Допустим, мы получим ту информацию, которую ожидаем. Что тогда?
— Нужно изучить ее вместе с сотрудниками государственного департамента, — заявила Лиз Эллиот.
— Такой шаг чреват серьезными последствиями, — возразил Райан. — Японцы взяли на службу немало сотрудников из отдела, занимающегося торговыми переговорами. Нам следует исходить из того, что в госдепе есть их люди.
— Коммерческий шпионаж? — спросил Фаулер.
— Конечно, почему бы нет? По каналу «Ниитака» к нам не поступило достоверной информации об этом, но, если бы я был чиновником, намеревающимся уйти с государственной службы и начать зарабатывать половину миллиона долларов в год, представляя здесь японскую корпорацию — а так поступают многие, — почему не доказать японцам, насколько полезным для них я являюсь? Я бы поступил точно так же, как поступают советские чиновники или агенты, стремясь хорошо зарекомендовать себя в наших глазах. Для этого следует представить нечто сенсационное. Это незаконно, но мы не пытаемся бороться с такими нарушениями. По этой причине широкое распространение сведений, полученных в результате этой операции, может иметь опасные последствия. Судя по всему, вы собираетесь запросить мнение Талбота и еще нескольких сотрудников госдепа, но я серьезно подумал бы, прежде чем привлекать кого-нибудь еще. Кроме того, прошу иметь в виду, господин президент, если вы скажете премьер-министру, что знаете, что он сказал, — и если он вспомнит, что произнес это только в одном месте, — это может нанести ущерб нашему методу получения разведывательной информации.
Президент выслушал Райана молча и всего лишь нахмурился.
— А если попытаться представить это как утечку информации в Мексике? — высказал предложение ван Дамм.
— Да, такое решение проблемы будет наилучшим и самым очевидным, — согласился с ним Райан.
— Что, если я выскажу ему все прямо в лицо? — спросил Фаулер.
— Трудно играть, когда у соперника полная масть — и к тому же козырная, господин президент. А если сведения об этой операции просочатся, конгресс выйдет на орбиту от возмущения. Это одна из тех проблем, с которыми мне приходится сталкиваться. Я обязан обсудить эту операцию с Элом Трентом и Сэмом Феллоузом. Сэма можно уговорить, но у Эла есть политические причины ненавидеть японцев.
— В моей власти отдать вам приказ не встречаться с ним…
— Сэр, этот закон я не могу нарушить ни при каких обстоятельствах.
— И все-таки может получиться, что я дам вам такой приказ, — заметил Фаулер.
Это опять удивило Райана. Оба — и он и президент — знали, каковы будут последствия такого приказа. Именно об этом мечтала Кэти. В конце концов это будет отличным предлогом для ухода в отставку.
— Впрочем, в этом может не возникнуть необходимости. Мне надоело заниматься играми с ними. Они заключили с нами соглашение и обязаны сдержать взятые обязательства, иначе им придется иметь дело с очень рассерженным президентом. Более того, сама мысль о том, что кто-то может совратить президента какой-нибудь страны таким преступным путем вызывает у меня отвращение. Черт побери, как я ненавижу коррупцию!
