Джек встал и направился к выходу. Теперь, когда от него избавились, отношения стали более цивилизованными.
* * *
Рынки возникли сами по себе, главным образом в восточной части Берлина. Советские военные, никогда прежде не вкушавшие свободы, вдруг оказались в объединенном западном городе, и каждый из них получил возможность просто уйти и исчезнуть. Самым поразительным оказалось то, что такой возможностью воспользовались очень немногие и одной из причин была доступность рынков на открытом воздухе. Советские военные были приятно удивлены стремлением немцев, американцев и огромного числа граждан других государств приобрести памятные вещи о Красной Армии — ремни, меховые шапки, сапоги, целиком мундиры, разные мелочи, — и эти идиоты платили за все валютой, настоящей валютой — долларами, фунтами стерлингов, немецкими марками, ценность которых внутри Советского Союза выросла в десятки раз. Более разборчивые клиенты покупали такой крупный товар, как, например, танк Т-80, однако для этого требовалось участие в сделке командира полка, который списывал его в своих отчетах как случайно погибший при пожаре. За это полковник получал «мерседес» марки 560SEL и еще кучу денег в дополнение к своему пенсионному фонду. Западные спецслужбы к этому времени приобрели все, что им хотелось, и предоставили рынки туристам и любителям; они пришли к выводу, что советские власти не препятствовали рыночному бизнесу по той простой причине, что от него в страну поступало большое количество твердой валюты и по самой дешевой цене. Европейцы платили, как правило, в десять, а то и более раз выше стоимости производства тех товаров, которые они покупали. Такой начальный капитал, по мнению русских, еще принесет немалую пользу, когда солдаты закончат свою обязательную воинскую службу.
Эрвин Кейтель подошел к одному из советских солдат, судя по нашивкам старшему сержанту.
— Здравствуйте, — сказал он по-немецки.
— Nicht spreche, — ответил русский. — Инглиш?
— Говорите по-английски, да?
— Да, — утвердительно кивнул русский.
— Десять мундиров. — Кейтель поднял обе руки с растопыренными пальцами, чтобы не возникло путаницы в числе.
— Десять?
— Да, десять, все большого размера, на меня, — сказал Кейтель. Он мог без труда говорить на безупречном русском языке, но это могло бы вызвать подозрение. — Мундиры полковников, все десять мундиры полковников, о'кей?
— Полковник — да. Командир полка, да? Вот здесь три звезды? — сержант показал на плечо.
— Да, — кивнул Кейтель. — Должны быть мундиры танкистов, танк, понятно?
— Зачем вы хотите? — спросил сержант, главным образом, чтобы проявить вежливость. Он был танкистом, и достать соответствующие мундиры не составляло для него проблемы.
— Снимаем кино — телевизионное кино.
— Телевидение? — сразу зажглись глаза у сержанта. — Сапоги, ремни?
— Да.
Сержант оглянулся по сторонам и спросил тихим голосом:
— Пистолеты?
— Можете достать?
Сержант улыбнулся и выразительно кивнул, показывая, что он серьезный торговец.
— Стоит денег.
— Должен быть русский пистолет, правильный пистолет, — произнес Кейтель, надеясь, что они понимают друг друга на исковерканном английском языке.
— Да, могу достать.
— Когда?
— Один час.
— Сколько стоит?
— Пять тысяч марок, без пистолетов. Десять пистолетов — еще пять тысяч марок.
Господи, подумал Кейтель, да это настоящий грабеж. Он снова поднял руки.
— Десять тысяч марок, да? Я плачу. — И чтобы показать серьезность своих намерений, достал из кармана толстую пачку банкнот по сто марок каждая. Затем сунул одну в карман сержанта. — Через час.
— Я вернусь сюда, один час. — Сержант быстро ушел с площади. Кейтель зашел в ближайший Gasthaus
[32]
и заказал кружку пива.
— Если бы все прошло еще легче, — заметил он сидящему рядом другу, — у меня возникло бы подозрение о готовящейся ловушке.
— Ты слышал о танке?
— Да, Т-80. А ты почему спрашиваешь?
— Вилли Гейдрих купил его для американцев.
— Вилли? И сколько ему заплатили?
— Пятьсот тысяч марок. Ну и дураки эти американцы! Да любой мог бы организовать эту сделку.
— Но в то время они еще не знали этого.
Мужчина невесело засмеялся. Полмиллиона немецких марок оказалось достаточно, чтобы бывший обер-лейтенант Вильгельм Гейдрих смог приобрести такой же Gasthaus, как тот, в котором они сейчас сидели, и получать от него доход намного больше, чем он когда-либо получал в Штази. Гейдрих был одним из самых многообещающих подчиненных Кейтеля, и вот теперь он перешел на другую сторону, бросив свою карьеру, повернулся спиной к политическому наследию и превратился в еще одного нового преуспевающего гражданина Германии. Его специальная подготовка всего лишь помогла ему добиться своего — в последний раз подшутить над американцами.
— Ну, а русский?
— Тот, что заключил с ним сделку? Ха! — презрительно фыркнул мужчина. — Ему заплатили два миллиона марок! Он, несомненно, поделился с командиром дивизии, затем получил свой «мерседес», а остальное положил в банк. Его воинская часть вскоре укатила в Россию, и если в дивизии стало одним танком меньше… Этого могут даже не заметить.
Они выпили еще по кружке, наблюдая за экраном телевизора, установленного над баром, — отвратительная привычка, пришедшая от американцев, подумал Кейтель. Когда прошло сорок минут, он вышел наружу, оставаясь на виду у своего приятеля. В конце концов, это действительно могло оказаться ловушкой.
Русский сержант вернулся раньше, нем обещал. У него не было ничего, кроме улыбки.
— Где это? — спросил Кейтель.
— Грузовик, за… — Русский кивнул.
— Еске? За углом?
— Да, это слово, углом. Um die Ecke, — и сержант выразительно кивнул.
Кейтель подал знак своему приятелю, который отправился за машиной. Эрвину хотелось спросить сержанта, сколько денег тот оставит себе, а сколько передаст своему лейтенанту, который наверняка требовал значительную часть суммы от каждой сделки, но потом решил: а какое ему до этого дело?..
Небольшой армейский грузовичок ГАЗ-69 был припаркован в квартале от площади. Понадобилось всего лишь подать машину немца задним ходом к откидному борту советского грузовика и открыть багажник. Но сначала, конечно, Кейтель осмотрел купленный товар. В кузове лежало десять маскировочных офицерских мундиров из грубой ткани, но хорошего качества, потому что она предназначалась для офицеров. Головные уборы представляли собой черные береты с красной звездой и старомодным силуэтом танка — форма бронетанковых войск. На погонах каждого мундира было три больших звезды — ранг полковника. Кроме того, здесь же лежали офицерские ремни и сапоги.
