— Примерно через год я намерен вместе с семьей обратиться с просьбой о политическом убежище. Что конкретно вы будете делать со мной?
— Сначала мы будем допрашивать вас в течение длительного времени, потом поможем найти удобное место для жизни и работы.
— Где?
— Там, где вы пожелаете, — в разумных пределах. — Кабот сделал усилие, чтобы скрыть раздражение. По его мнению, этой работой должен был заниматься один из младших сотрудников, а не директор ЦРУ.
— Что значит «в разумных пределах»?
— Ну, мы не можем позволить вам жить напротив русского посольства. Где бы вам хотелось поселиться?
— Этого я еще не знаю.
Тогда зачем весь этот разговор? — недовольно подумал Кабот.
— Какой климат вы предпочитаете?
— Пожалуй, теплый.
— Ну что ж, у нас есть Флорида, там много солнца.
— Я подумаю над этим. — Он сделал короткую паузу. — Вы не обманываете меня?
— Мистер Лялин, мы очень внимательно относимся к нашим гостям.
— Хорошо. Я буду и дальше высылать вам информацию. — С этими словами он встал и вышел.
Маркус Кабот едва удержался, чтобы не выругаться, но взгляд, который он бросил на главу японской резидентуры, был таким свирепым, что тот рассмеялся.
— Это вы впервые встречаетесь с агентом, который хочет вас пощупать?
— Вы хотите сказать, что в этом все и заключалось? — Кабот не мог этому поверить.
— Директор, у нас необычная работа. Вам это может показаться безумием, однако то, что вы только что проделали, исключительно важно, — сказал Сэм Ямата. — Теперь он убедился, что мы действительно заботимся о нем. Между прочим, это вы здорово придумали — сослаться на мнение президента.
— Значит, такова ваша точка зрения. — Кабот разорвал конверт и начал читать. — Господи боже мой!
— Дополнительная информация о визите премьер-министра?
— Да, подробности, которые раньше были нам неизвестны. Названия банков, суммы, внесенные на счета других государственных чиновников. Теперь можно даже не прослушивать разговоры в самолете…
— Прослушивать разговоры? — спросил Ямата.
— Я никогда не говорил этого.
Резидент кивнул.
— Как же иначе? Вас даже не было здесь.
— Нужно срочно переслать эту информацию в Вашингтон.
Ямата взглянул на часы.
— Мы не успеем к вылету самолета, отправляющегося прямым рейсом.
— Тогда нужно воспользоваться защищенной линией телефакса.
— У нас нет такой линии. Я хочу сказать, здесь нет линии ЦРУ.
— А если обратиться к ребятам из АНБ?
— У них есть такая линия связи, но нас предупредили, что ею пользоваться нельзя — их шифры недостаточно надежны.
— Эти сведения нужны президенту. Их надо отправить. Действуйте, я принимаю всю ответственность на себя.
— Слушаюсь, сэр.
33. Коридоры
Было приятно проснуться не слишком рано — в восемь утра — под собственной крышей и в субботу. Без головной боли. Такого он не испытывал на протяжении месяцев. Он собирался провести весь день дома, не занимаясь ничем, кроме бритья, да и это лишь потому, что предстоит вечерняя месса. Скоро Райан узнал, что в субботу утром его дети сидят перед телевизором и смотрят мультфильмы, в том числе и фильм о черепахах, о котором он слышал, но еще не видел. Подумав, он решил сегодня утром обойтись и без фильма о черепахах.
— Как у тебя самочувствие этим прекрасным утром? — спросил он Кэти, направляясь в кухню.
— Отлично. Я… черт побери!
Она услышала отчетливый звонок телефона, подключенного к защищенной линии. Джек побежал в библиотеку, чтобы снять трубку.
— Слушаю.
— Доктор Райан, это оперативный центр. Фехтовальщик, — произнес дежурный офицер.
— Хорошо. — Джек положил трубку. — Проклятье!
— Что случилось? — спросила Кэти, стоя в дверях.
— Мне нужно ехать. Между прочим, завтра я тоже буду занят.
— Но послушай, Джек…
— Понимаешь, милая, перед уходом из Лэнгли мне надо закончить пару операций. Одна из них происходит в данный момент — забудь о том, что я сказал тебе, ладно? — и мне придется заняться ею прямо сейчас.
— И куда ты едешь теперь?
— Только в свой кабинет. Никаких поездок за пределы страны не намечается.
— Завтра обещали снегопад, может быть, очень сильный.
— Прекрасно. Ну что ж, я могу переночевать и в Лэнгли.
— Как я буду счастлива, когда ты, наконец, уйдешь из этого проклятого места.
— Ты не могла бы обождать еще пару месяцев?
— Пару месяцев?
— До первого апреля. Согласна?
— Джек, дело не в том, что мне не нравится твоя работа, просто ты…
— Да, много отдаю ей времени. И мне это не слишком нравится. Я уже привык к мысли, что уйду оттуда и превращусь в нормального человека. Мне нужно перестроиться.
Кэти покорилась неизбежному и вернулась в кухню. Джек оделся, не соблюдая особой строгости костюма. Во время уик-энда можно обойтись без галстука. Он решил не надевать и костюм и ехать в Лэнгли на своей машине.
* * *
Над Гибралтаром стоял великолепный вечер. Европа — на севере, Африка — на юге. Геологи утверждают, что узкий пролив когда-то представлял собой горную цепь, а Средиземное море было сухой впадиной до тех пор, пока Атлантический океан не прорвал преграду. Вот было бы здорово наблюдать за этим моментом от-, сюда, с тридцати тысяч футов.
И что совсем хорошо — в то время не пришлось бы беспокоиться о пассажирских самолетах. Теперь он должен постоянно прислушиваться к предупреждениям по цепи оповещения, чтобы какой-нибудь авиалайнер не попал случайно наперерез его курсу. Или наоборот, что было, говоря по правде, более честным.
— Вот наши друзья, — заметил Робби Джексон.
— Никогда не видел их раньше, сэр, — ответил лейтенант Уолтерс.
«Друзья» — советский авианосец «Кузнецов», первый настоящий авианосец русского флота. Водоизмещение шестьдесят пять тысяч тонн, несет тридцать самолетов, а также с десяток вертолетов. Сопровождал «Кузнецова» эскорт из крейсеров «Слава» и «Маршал Устинов», а также эскадренные миноносцы, один из которых походил на эсминец класса «Современный» и два — класса «Удалой». Корабли двигались на восток в тесной тактической группе, отставая примерно на двести сорок миль от ударной группы американского авианосца «Теодор Рузвельт». Около половины суток хода, подумал Робби, или полчаса лета — зависит, как посмотреть.
