Выяснилось, что сотрудники аппарата Белого дома уже принялись обзванивать тех, кто значился в этом списке, чтобы отменить назначенные ранее приемы и заседания. Даже президент не может позволить себе поставить в трудное положение важных лиц, не предупредив их заранее. Разумеется, сами эти лица умели хранить секреты, а вот их помощники и секретари далеко не все обладали той же способностью. Короче говоря, это был классический пример того, откуда получает сведения свободная пресса. Люди, которым доверяют информацию, не в состоянии хранить ее — особенно если это секретная информация. Уже через час были получены сведения из четырех самых разных источников: президент Фаулер отменил встречи и совещания на ближайшие несколько дней. Значит, он куда-то отправляется и уж точно не в Пеорию. Для телевизионных компаний этого было достаточно, чтобы выпустить поспешно написанные бюллетени, сразу за которыми вместо игр для зрителей последовала реклама. В результате миллионы людей так и не поняли, что значит та или иная фраза в бюллетенях, зато узнали, как лучше всего удалить пятна с одежды.
* * *
В Риме приближался вечер жаркого, влажного летнего дня, когда в штаб-квартиру телевизионных компаний сообщили, что три — только три — видеокамеры с операторами, но без корреспондентов будут допущены внутрь здания, фасад которого был давным-давно изучен и заснят после многих недель пребывания в вечном городе. В «зеленых комнатах» трейлеров телевизионные комментаторы опустились в кресла, с нетерпением ожидая, когда гримеры закончат свою работу, и затем поспешно бросились в будки, надели наушники и принялись ждать команды от своих директоров.
Изображение появилось одновременно на экранах мониторов и миллионов телевизоров во всех странах мира. Это был конференц-зал с большим столом, вокруг которого все кресла были заняты. Во главе стола сидел папа римский, и перед ним лежала папка большого формата в переплете из телячьей кожи — телевизионщики так никогда и не узнают, какая паника охватила на мгновение сотрудников Ватикана, когда кто-то понял, что им неизвестно, из какой кожи она сделана. Пришлось спешно проверить у фирмы, изготовившей ее; к счастью, ни у кого не возникло сомнений, что кожа была телячьей.
Участники конференции договорились, что здесь никакого заявления не будет. Предварительные заявления будут сделаны в столице каждого государства, чьи представители работали на конференции, а по-настоящему цветистые речи принялись готовить для церемонии подписания соглашения. Представитель Ватикана раздал письменный релиз всем корреспондентам телевизионных компаний. В нем говорилось, что проект договора, касающегося окончательного урегулирования ближневосточной проблемы, подвергся обсуждению с участием всех заинтересованных сторон и сейчас произойдет парафирование проекта договора участниками конференции. Окончательные документы будут подписаны главами государств и министрами иностранных дел через несколько дней. Текст договора телевизионщикам не сообщили, равно как и содержание основных его статей. Это отнюдь не привело в восторг корреспондентов — главным образом потому, что они поняли, что подробности будут оглашены министерствами иностранных дел в столицах стран — участниц переговоров и получат их другие корреспонденты.
Красную папку передавали от одного участника к другому. Порядок парафирования соглашения пришлось решить жеребьевкой, и в результате оказалось, что сначала папка попала к министру иностранных дел Израиля, затем перешла в руки советского представителя, потом швейцарского, американского, саудовского и, наконец, последним стал кардинал Д'Антонио. Каждый из них пользовался автоматической ручкой, и священник, переносивший папку от одного участника к другому, тут же прикладывал пресс-папье к росчерку подписавшего. Церемония была непродолжительной и быстро завершилась. После этого участники обменялись рукопожатиями, за которыми последовали аплодисменты. Вот и все.
— Господи, — произнес Джек, который следил, как папка переходит от одного представителя к другому. Он посмотрел на телефакс согласованного текста и убедился, что он не очень отличался от первоначального. В него внесли изменения саудовцы, израильтяне, советские дипломаты, швейцарцы и, конечно, государственный департамент, однако первоначальная идея принадлежала ему, Райану, — если не принимать во внимание то обстоятельство, что он сам позаимствовал положения договора из множества уже высказанных идей. В тексте было немного по-настоящему оригинальных мыслей. Заслуга Райана заключалась в том, что он объединил их в одно целое и выбрал исторически правильный момент, чтобы высказать свои соображения. Ничего больше. И тем не менее это было мгновение в его жизни, которым он гордился больше всего. Жаль, что никто не смог его поздравить.
* * *
В Белом доме лучшая составительница речей президента Фаулера уже работала над первым черновиком его выступления. Американскому президенту предоставят почетное право выступить первым, потому что, в конце концов, это была его идея: они собрались в Риме после его выступления на Генеральной Ассамблее ООН. Затем к миру обратится папа римский — черт побери, да все они захотят что-нибудь сказать, подумала сотрудница, а это только осложняло ее проблему, потому что каждая речь должна быть оригинальной и не повторять другие. Она поняла, что ей придется, склонившись над своим портативным компьютером, работать над речью президента уже во время перелета через Атлантику на борту президентского Боинга-747. Но ведь именно за это ей и платили — к тому же на борту ВВС-1 находился лазерный принтер.
У себя в Овальном кабинете президент знакомился со своим поспешно пересмотренным расписанием. Комитет молодых скаутов будет, конечно, разочарован, равно как и новая королева красоты из штата Висконсин. Впрочем, та же судьба постигнет множество представителей делового мира, чья важность и влиятельность в своих компаниях мгновенно исчезала, стоило им только войти через боковую дверь в святая святых Белого дома. Его секретарь, который занимался расписанием встреч и приемов, президента, уже сообщил об этом. Некоторые, с кем президенту действительно было важно встретиться, будут приняты им в оставшиеся тридцать шесть часов, для чего он воспользуется каждой свободной минутой. Это сделает из ближайших полутора суток настоящий ад, но и в этом часть его работы.
— Ну? — Фаулер поднял голову и увидел Элизабет Эллиот, которая улыбнулась ему через открытую дверь приемной.
Ведь ты стремился именно к этому, правда? Твое пребывание на посту президента навсегда запомнят из-за того, что в это время были решены проблемы Ближнего Востока. Если — призналась себе Лиз в редкий для нее момент объективности — это сбудется, что вовсе не гарантировано в подобных ситуациях.
— Мы оказали услугу всему миру, Элизабет.
Говоря «мы», он, естественно, подразумевал «я», подумала Эллиот, но у нее не было возражений. Именно Боб Фаулер вынес изнурительную предвыборную кампанию, исполняя одновременно обязанности губернатора в Колумбусе, — бесконечные выступления, рукопожатия, ситуации, когда приходилось целовать младенцев и лизать задницы, не терять самообладания при встречах с журналистами, чьи лица менялись куда чаще, чем жесткие, непрерывно повторяющиеся вопросы. Требовалась колоссальная выносливость, чтобы оказаться в этом небольшом кабинете, где концентрировалась вся исполнительная власть. Те мужчины — к сожалению, одни лишь мужчины, подумала Лиз, — которые выдерживали эту гонку, попадали сюда. Однако наградой за все усилия, за напряженную работу было то, что хозяин Овального кабинета мог приписывать себе все заслуги. В соответствии с простыми историческими традициями люди считали, что именно президент управляет положением и принимает решения. По этой причине на него сыпались похвалы и укоры. Он отвечал за все, что проходило успешно или кончалось неудачей. Главным образом это касалось вопросов внутренней политики — уровня безработицы, процентных ставок, инфляции (как оптовой, так и розничной) и самого главного — основных экономических индексов. Однако иногда — очень редко — происходило что-то по-настоящему важное, меняющее судьбы мира, подумала Эллиот; история запомнит Рейгана как человека, случайно оказавшегося на посту президента в тот момент, когда русские решили покончить с марксизмом, но все заслуги выпали на долю Буша. Никсон был человеком, установившим отношения с Китаем, а Картер — президентом, которому едва не удалось осуществить то, что войдет в историю под именем Фаулера. Американские избиратели могут голосовать за своих политических лидеров на основе экономических соображений, однако история исходит из гораздо более важных причин. Для того, чтобы чье-либо имя завоевало несколько параграфов в учебниках истории и томах научных монографий, необходимо внести коренные изменения в судьбы политического мира. Именно это имело значение. Историки помнили тех, кто менял очертания политических событий, — помнили Бисмарка, а не Эдисона — рассматривали технические перемены в обществе, словно они происходили под влиянием политических факторов, а не наоборот, что, по мнению Элизабет, было столь же вероятным. Однако у историографии существовали свои правила и условия, мало связанные с действительностью, поскольку действительность была понятием, слишком сложным для оценки — даже для ученых, изучающих события много лет спустя. Политические деятели функционировали в рамках этих правил, и это их устраивало, потому что в этом случае они могли быть уверенными в том, что, случись что-то важное, историки их не забудут.
