"Кевин Джозеф О'Доннелл, — напомнил себе Эшли. — Тридцать четыре года. Рост — шесть футов, вес — сто шестьдесят фунтов. Не женат. Впрочем, эти данные, возможно, устарели. Мастер добиваться своих целей у «Временных». Да и более безжалостного шефа безопасности «Временные» никогда не имели, но они его попёрли, когда оказалось, что он пользовался своей властью для устранения из Организации нежелательных ему политических элементов. Сколько их было, прежде чем командующий бригадой узнал все это, — десять, пятнадцать? Убитых или изувеченных… Поразительно то, — подумал Эшли, — что ему вообще удалось бежать».
— Мне непонятно, почему вы считаете нужным защищать его и его группу. — Он знал, в чём тут дело, но почему бы и не прощупать почву, если есть хоть какой-то шанс на удачу.
— Если мы начнём капать, что станет с Организацией? — спросил Мэрфи.
— Это не моя проблема, мистер Мэрфи, но я вас понимаю. И всё же, если вы хотите, чтобы мы поверили вам…
— Мистер Эшли, сейчас вы затронули самую суть проблемы. Если бы ваша страна когда-либо вела с Ирландией дела в духе взаимного уважения и доверия, нам бы сегодня не пришлось сидеть тут, не так ли?
Эшли задумался. Но всего лишь на секунду — он ведь уже столько раз раздумывал об исторической подоплёке Раздора. Кое-какие умышленные политические ходы вперемешку с историческими случайностями… Кто мог предугадать первую мировую войну? А она-то и блокировала решение вопроса о самоуправлении, а потом консерваторы использовали этот вопрос как сокрушающий молот для победы над лейбористами. И кого теперь за это проклинать? Все давно мертвы и забыты. Этим занимаются только замшелые академики, сами знающие, что их исследования ничего не дают. Слишком поздно теперь. Есть ли вообще выход из этой кровавой трясины? — спросил он себя и отрицательно покачал головой. Это не его сфера. Это для политиков. Для той самой породы, что выстроила башню Раздора, кирпичик за кирпичиком.
— Я вам только одно скажу, мистер Эшли…
Появился официант. Они тут поразительно быстро обслуживали. Откупорив бутылку, он плеснул чуток в стакан Эшли — на пробу. Англичанин поразился — вино было превосходным.
— Вы мне только скажете… — напомнил Эшли, когда официант ушёл.
— Сбор информации у них отличный. Настолько отличный, что невозможно в это поверить. И поступает она с вашей стороны Ирландского моря, мистер Эшли. Но мы не знаем, от кого и как. Был тут один парень, который узнал. Он, умер четыре года назад, — Мэрфи приступил к салату. — Ага, я же говорил вам — овощи тут свежие.
— Четыре года?
— Вы что же, не знаете этот случай? — Мэрфи поднял глаза на Эшли. — Это для меня сюрприз, мистер Эшли. Да. Его звали Мики Бэрд. Он работал с Кевином. Он тот самый парень, который… в общем, можете сами догадаться. Мы как-то с ним побеседовали за стаканчиком, в Дерри, и он сказал, что у Кевина теперь чертовски хороший источник информации. А на следующий день он уже был мёртв. Ещё через день от нас скрылся и Кевин. С тех пор мы его не видели. Если мы его найдём, мы возьмём на себя вашу работу — пусть тело подберут ваши убийцы из СЛС. Устраивает вас такая «игра по правилам»? Мы не можем, так уж помогать вам, но он тоже в списке наших врагов, и, если вы его найдёте, но не захотите пачкаться сами, мы сделаем это для вас. При условии, конечно, что вы не станете мешать парням, которые будут этим заниматься. Согласны?
— Я передам ваши слова по назначению, — сказал Эшли. — если бы это зависело от меня, я бы согласился. В этом вопросе, мистер Мэрфи, думаю, мы можем вам верить.
— Благодарю вас, мистер Эшли. Ведь это было не страшно, не так ли?
Обед был превосходным.
Глава 4
ИГРОКИ
Телевизионная группа устанавливала освещение, а Райан все пытался отделаться от голубых точек, крутившихся перед глазами. Почему газетные фотографы не могли подождать, пока телевизионщики наладят свои мощные лампы?
Все интересуются, как он себя чувствует, но даже приступ удушья не выпроводил бы их отсюда.
Могло быть и хуже, конечно. Доктор Скотт довольно настойчиво заявил газетчикам, что его пациент нуждается в отдыхе, и сестра Китивэйк была тут как тут, сердито таращась на пришельцев. Так что репортёров было не больше, чем могла вместить палата. Включая и телевизионную группу. Это все, что Джеку удалось выторговать. Операторы и техники оккупировали пространство, которое в ином случае было бы заполнено куда более дотошными корреспондентами.
В утренних выпусках «Таймса» и «Дейли телеграф» сообщалось, что Райан был (а может, и есть) сотрудником ЦРУ. (Это было не совсем верно.) А потому ему не положено, мол, представать перед публикой. Райан припомнил, что говорили в Лэнгли об утечке информации.
— Готово, — сказал осветитель. И минуту спустя доказал, что не обманывал, включив три «солнечных» прожектора.
Как Джек ни щурился, на глазах все равно выступили слезы.
— Ужасно яркие, — посочувствовал один из репортёров, пока прочие без передышки щёлкали своими «Никонами».
— В каком-то смысле да, — ответил Джек. К его халату прицепили двухголовый микрофон.
— Скажите что-нибудь, — попросил звукооператор.
— Как вам нравится в Лондоне, доктор Райан?
— Ну, как вам сказать?.. Я не склонен верить жалобам о том, что американские туристы не хотят посетить Англию из-за страха перед террористами.
«Экий ты, однако, прохвост» — сказал он себе и усмехнулся.
— В самом деле! — рассмеялся репортёр. — Все в порядке? — спросил он оператора и звукотехника.
Райан глотнул чаю и отодвинул пепельницу, чтобы она не попала в кадр.
Народ был в основном английский, кроме телекорреспондента Эн-би-си да лондонского корреспондента «Вашингтон пост». Впрочем, как было условлено, материал будет предоставлен в распоряжение и всех прочих средств информации.
Для настоящей пресс-конференции просто-напросто не было места. Заработала камера.
Они начали с обычных вопросов. Затем камера нацелилась на его руку. Потом, подумал Джек, они этими кадрами будут иллюстрировать дикторский рассказ о том, как его подстрелили. Немного драматизма никогда не мешает, как ему уже раз было сказано. Он подвигал пальцами левой руки — для камеры.
— Доктор Райан, американская и британская пресса сообщают, что вы сотрудник ЦРУ.
— Я прочитал об этом сегодня утром. И удивился не менее других, — сказал Райан с улыбкой. — Это какая-то ошибка. Я недостаточно красив, чтобы быть шпионом.
— Итак, вы отвергаете это сообщение? — спросил корреспондент «Дэйли миррор».
— Да. Это не правда. Я преподаю историю в Военно-морской академии в Аннаполисе. Это легко проверить. На прошлой неделе я принимал экзамены. Можете спросить моих студентов, — сказал он и снова — ради камеры — подвигал левой рукой.
