Бородин не ответил. Он отдал команду в микрофон на мостике, и корабль повернул на несколько градусов вправо.
Ударная подлодка «Даллас»
В полумиле за кормой «Красного Октября» Манкузо стоял на мостике, прижимая к глазам бинокль ночного видения
[40]
, усиливающий слабый ночной свет. Рядом, пытаясь разглядеть, что происходит впереди, напрягал зрение лейтенант Манньон.
– Боже милостивый, – прошептал Манкузо.
– Вы были правы относительно этого, шкипер, – пробормотал Манньон, его била дрожь от ночного холода и напряжения. – Откровенно говоря, я тоже не уверен, что все происходит на самом деле. Вон мчится «зодиак». – Манньон передал капитану портативное радио, используемое при швартовке.
– Вы слышите меня? – донеслось по радио с «зодиака».
– Говорите, это Манкузо.
– Когда наш друг остановится, я хочу, чтобы вы переправили на него десять человек, включая своего санитара. С русской подлодки передали, что у них двое раненых и требуется медицинская помощь. Выберите хороших моряков, капитан – русским нужно помочь с управлением. Только позаботьтесь, чтобы это были люди, умеющие держать язык за зубами.
– Вас понял. Десять человек, включая санитара. Конец связи.
Манкузо наблюдал за тем, как надувная лодка помчалась к «Поги».
– Хочешь отправиться на русский ракетоносец, Пэт?
– Ещё бы, сэр. А вы сами? – спросил Манньон. Манкузо задумался.
– Думаю, Чеймберз справится с «Далласом», всего сутки, а? – рассудительно произнёс он.
На берегу морской офицер говорил по телефону с Норфолком. Здание поста береговой охраны было заполнено почти одними офицерами. Рядом с телефонным аппаратом стояла фиберглассовая коробка скремблера, так что можно было разговаривать с КОМАТФЛОТом по кодированному каналу, гарантированному от прослушивания. Офицеры находились на посту всего два часа и должны были скоро покинуть его. Всё должно выглядеть как обычно и не привлекать внимания. Снаружи адмирал и два капитана первого ранга рассматривали тёмные очертания кораблей через приборы ночного видения. На их лицах застыло торжественное выражение, как у прихожан во время мессы.
Черри-Пойнт, Северная Каролина
Капитан третьего ранга Эд Нойз расположился в комнате отдыха врачей. Он служил в госпитале на авиабазе корпуса морской пехоты в Черри-Пойнт, Северная Каролина. Ему, квалифицированному хирургу по оказанию срочной помощи на месте происшествия, выпало дежурить три ночи, чтобы потом четверо суток на протяжении всего Рождества отдыхать. Ночь выдалась спокойной. Однако…
– Док?
Нойз поднял голову и увидел капитана морской пехоты в форме военной полиции. Врач был знаком с ним. Военная полиция доставляла в госпиталь немало пациентов, пострадавших при несчастных случаях. Нойз отложил медицинский журнал, который читал.
– Привет, Джерри. Сейчас кого-то привезут?
– Док, мне велено передать вам, чтобы вы собрали всё необходимое для срочной операции. На это у вас две минуты, затем я отвезу вас на аэродром.
– Что за операция? – Нойз встал.
– Этого мне не сказали, сэр, просто передали, что вы куда-то полетите, причём один. Я знаю только, что приказ поступил с самого верха.
– Чёрт возьми, Джерри, но я ведь должен знать, что за операция мне предстоит, чтобы собрать всё необходимое!
– Заберите все, что есть, сэр. Мне нужно доставить вас к вертолёту.
Нойз выругался и вошёл в отделение травматологии. Там его ожидали ещё два морских пехотинца. Он передал им четыре стерильных комплекта, наборы заранее упакованных инструментов. Поскольку врач не знал, какие лекарства понадобятся, то решил взять как можно больше, в том числе и две ёмкости плазмы. Капитан помог ему надеть плащ, и они поспешили к выходу, где их ожидал джип. Через пять минут джип подъехал к вертолёту «Систэллион», двигатели которого уже ревели.
– Что происходит? – поинтересовался Нойз у полковника дивизионной разведки, стараясь понять, куда делся сержант, обычно руководящий погрузкой.
– Полетим над заливом, – объяснил полковник. – Нам нужно высадить вас на подлодке, где есть раненые. Вам будут помогать два санитара. Это все, что мне известно. О'кей?
Нойзу оставалось только согласиться – иного выбора не было. «Систэллион» взлетел сразу же, как только задвинулась дверца. Нойзу не раз приходилось летать в этих вертолётах. Он сам налетал двести часов за штурвалом вертолёта и триста – самолёта. Нойз относился к той категории врачей, которые слишком поздно поняли, что профессия лётчика не менее привлекательна, чем профессия врача. Он старался летать всякий раз, когда представлялась такая возможность, и часто оказывал медицинскую помощь членам семей пилотов, позволяющих ему сидеть на заднем сиденье «фантома» во время тренировочных полётов. На этот раз он заметил, что «Систэллион» летит не на крейсерской, а на предельной скорости.
Залив Памлико
«Поги» остановилась примерно в то время, когда вертолёт поднялся с аэродрома Черри-Пойнт. «Красный Октябрь» повернул на правый борт и остановился рядом, к северу от неё. Их примеру последовал и «Даллас». Через минуту у борта «Далласа» вновь появился «зодиак», он медленно подошёл к русскому ракетоносцу, до предела нагруженный людьми.
– Эй, на «Красном Октябре»!
На этот раз отозвался Бородин. Он говорил по-английски с акцентом, но вполне понятно.
– Кто вы?
– Я – Барт Манкузо, командир ударной подлодки «Даллас». Со мной наш санитар и несколько членов моей команды. Прошу разрешения подняться на борт, сэр.
Райан заметил гримасу на лице старпома. Бородину впервые пришлось на деле столкнуться с последствиями происшедшего, и было трудно ожидать, чтобы он не испытывал некоторых колебаний.
– Разрешаю – да, разрешаю.
«Зодиак» подошёл к выпуклому борту ракетоносца. Из надувной лодки на палубу поднялся матрос и закрепил носовой фалинь
[41]
.
За ним последовали десять человек, причём один из них направился прямиком к рубке.
– Капитан? Я – Барт Манкузо. Мне передали, что у вас на борту есть раненые.
– Да, – кивнул Бородин. – Это наш командир и английский офицер, у обоих огнестрельные ранения.
– Огнестрельные ранения? – удивился Манкузо.
– Поговорим об этом позже, – резко вмешался Райан. – Пусть ваш специалист займётся ими.
