— Выживших заметили? — спросил он. Из щеки у него торчал осколок стекла, из пореза текла кровь.
Питт мотнул головой.
— Они свое получили, — жестко сказал он. — Даже если кто-то уцелел и оказался в воде, он умрет от холода раньше, чем мы его обнаружим.
В рубку вошла Тиди, держась за синяк на лбу. В ее глазах было полное недоумение.
— Что… что случилось? — только и сумела она спросить.
— Это не топливные баки, — сказал Сандекер. — Я в этом совершенно уверен.
— Согласен, — мрачно сказал Питт. — Должно быть, у них на палубе лежала взрывчатка, вроде моих самодельных бомб.
— Большая неосторожность с их стороны. — Голос Сандекера звучал почти бодро. — Неожиданный шаг, сказали вы, и сказали верно. Этим тупым ублюдкам не приходило в голову, что загнанная в угол мышь может сражаться как тигр.
— По крайней мере, мы сравняли счет.
Питт должен был бы переживать потрясение, но совесть его не тревожила. Месть: они с Сандекером действовали ради самосохранения и мести. Они отомстили за Ханневелла и остальных, но окончательный расчет еще далеко. Странно, подумал он, как легко убивать людей, которых не знаешь, чьи жизни тебе неизвестны. «Боюсь, ваша забота о жизни приведет вас к поражению, — сказал ему доктор Йонссон. — Умоляю вас, друг мой, не медлить, когда наступит решающий момент».
Питт испытывал мрачное удовлетворение. Момент наступил, и он не промедлил. У него не было времени даже подумать о боли и смерти, которые он причинял. Про себя Питт подумал: возможно, подсознательная терпимость к убийству незнакомцев и стала фактором, который сделал войны приемлемыми для человечества.
В его мысли вторгся голос Тиди.
— Они мертвы, все мертвы! — Она начала всхлипывать, прижимая ладони к лицу, раскачиваясь из стороны в сторону. — Вы их убили, хладнокровно сожгли!
— Прошу прощения, леди, — холодно сказал Питт. — Раскройте глаза пошире. Получше осмотритесь. Эти дыры в обшивке проделал не дятел. Цитируя вестерны, скажу: они первыми вытащили пистолеты, маршал. Тут уж кто кого. Вы неверно поняли сценарий, дорогая. Это мы хорошие парни. Это они собирались хладнокровно убить нас.
Она посмотрела в его строгое решительное лицо, заглянула в зеленые глаза, и ей вдруг стало стыдно.
— Я вас предупреждала. Когда я впадаю в истерику и раскрываю рот, его нужно заткнуть.
Питт посмотрел ей в глаза.
— До сих пор мы с адмиралом вас терпели. Покуда вы поите нас кофе, мы не жалуемся на обслуживание.
Она нежно поцеловала Питта, лицо ее было мокро от слез и тумана.
— Кофе сейчас будет.
И пальцами вытерла глаза.
— И умойся, — с улыбкой сказал ей Питт. — У тебя тушь на подбородке.
Она послушно спустилась на камбуз. Питт взглянул на Сандекера и подмигнул. Адмирал кивнул, демонстрируя мужское понимание, и снова повернулся к горящему кораблю.
Судно на подводных крыльях быстро тонуло, уходя кормой в воду. Море переливалось через поручни и со свистом, в облаках пара гасило пламя. Через несколько секунд на поверхности воды остались только вихри масляных пузырей, неопределимые обломки и пена — все это обозначало могилу.
Корабль словно был бесплотным призраком и исчез с уходом ночи.
Усилием воли Питт вернулся к злобе дня.
— Нет смысла здесь оставаться. Предлагаю как можно быстрее, насколько позволяет туман, вернуться в Рейкьявик. Чем быстрей и дальше мы окажемся от этого места, тем лучше для всех присутствующих.
Сандекер взглянул на часы. Час сорок пять. Стычка заняла не больше пятнадцати минут.
— Горячий пунш кажется мне все более соблазнительным, — сказал он. — Оставайтесь у эхолота. Когда дно поднимется до ста футов, мы по крайней мере будем знать, что идем вблизи берега.
Через три часа в двадцати милях к юго-западу от Рейкьявика они обогнули оконечность полуострова Кефлавик и вышли из тумана. Их приветствовало ослепительной яркостью кажущееся вечным исландское солнце. Над ними пролетел самолет «Пан-Американ», поднявшийся со взлетной полосы международного аэропорта Кефлавик; его блестящие алюминиевые бока отражали солнечные лучи; самолет сделал большой круг и полетел на восток, в Лондон. Питт печально смотрел ему вслед и сожалел, что сидит не в кресле пилота, а на палубе старой посудины. Его размышления прервал Сандекер:
— Не могу выразить, как мне жаль возвращать Рондхейму корабль в таком жалком состоянии.
Сандекер выпустил руль и махнул рукой в сторону разбитой рубки. На его лице появилась хитрая бесовская усмешка.
— Какая трогательная забота, — саркастически ответил Питт.
— Какого дьявола, Рондхейм может себе это позволить. Немного шпаклевки, немного краски, новые стекла — и все будет как новенькое.
— Рондхейм может посмеяться над ущербом «Гримси», но он точно не будет смеяться, узнав о судьбе судна на подводных крыльях и его экипажа.
Сандекер посмотрел в лицо Питту.
— Какая, по-вашему, связь между Рондхеймом и тем кораблем?
— Связь? Тот баркас, на котором мы стоим.
— Нужны более веские улики, — нетерпеливо сказал Сандекер.
Питт сел на скамью над маленьким ящиком и закурил.
— Мы счастья ждем, а на порог валит беда. Рондхейм все отлично придумал, но упустил шанс, один на тысячу, что мы справимся с его кораблем.
Мы гадали, зачем «Гримси» стоял у причала Файри. Да для того, чтобы идти за нами. Как только мы вышли бы в гавань на роскошной яхте, экипаж «Гримси» появился бы на причале и невзрачное рыбачье суденышко пошло бы за нами — приглядеть, на всякий случай. Если бы в море они что-нибудь заподозрили, нам бы от них было не отвязаться. Яхта могла дать узлов двадцать. Теперь мы знаем, что «Гримси» способен на сорок.
— Все бы отдал, чтобы увидеть их физиономии, — сказал с улыбкой Сандекер.
— На время они впали в панику, — согласился Питт, — но Рондхейм разработал альтернативный план. Надо отдать ему должное: изобретательная сволочь. Он подозревал нас гораздо сильней, чем мы думали. Как бы ни было, он точно знал, куда мы направимся. Он перестал сомневаться, когда мы словно случайно взяли более быстроходное судно. После того как прошел первоначальный шок, он ошибочно решил, что мы сознательно хотим его разоблачить. Но теперь он знал, куда мы направляемся.
— Черный самолет, — сказал Сандекер. — Нас должны были скормить рыбам после того, как мы установим его точное местоположение. Таков был его план?
Питт покачал головой.
— Не думаю, чтобы его исходный план предусматривал наше устранение. Мы его одурачили со снаряжением для ныряния. Он решил, что мы собрались искать обломки крушения с поверхности и только потом вернемся, чтобы пошарить на дне.
